100 лет без любви - [62]

Захар должен был приехать с минуты на минуту, а я все мерила шагами комнату. И думала, думала, но все безрезультатно. Кое-как заставила себя одеться и причесаться. На душе было паршивей некуда. Вся радость от снятия проклятия улетучилась, стоило представить размеры катастрофы.

Не заметить моего состояния Захар не мог. Потому и спросил с порога:

— Что случилось?

Вместо ответа я снова заплакала. Даже смотреть на него было больно, а уж представить, что скоро и вовсе не увижу, невыносимо.

— Так. Пошли отсюда. В машине все расскажешь.

Пока Захар помогал мне одеваться, я все думала, как скажу ему. Это же будет, прежде всего, крушением его надежд. Да еще и на фоне того, что с себя проклятие я, по всей видимости, сняла. Мне то становилось невыносимо стыдно, что подвела его, то такое безысходное горе накатывало, хоть вешайся. Ни одна мысль не казалась мне правильной, ни какие слова не подходили, чтобы смягчить удар.

— Рассказывай, — велел Захар, как только устроил меня и опустился рядом, на водительское сидение. Двигатель не заводил, видимо, решил слушать на пределе внимания.

Я снова заплакала, стоило только взглянуть на него. Язык не поворачивался начать разговор.

— Жень, хорош разводить сырость. Что бы там ни случилось, я выдержу.

Он догадался! Понял, что речь пойдет о нем. Немного побледнел, явно волнуется, но готов услышать правду.

Путаясь в словах, периодически принимаясь лить слезы, я кое-как рассказала ему о ночных событиях.

— Теперь ты понимаешь всю глубину моего отчаяния?

И плевать, что прозвучало пафосно, или что Захар может догадаться об истинных моих чувствах к нему. В этот момент меня волновало совершенно другое. Я ломала себе голову, что можно придумать, костерила себя на чем свет стоит, что не использовала ту единственную возможность, когда еще была Верой.

Захар молчал. Потом так же молча завел мотор и тронулся, выруливая со двора.

— Значит, ты больше не сможешь видеть те сны? — наконец, заговорил он.

Голос его звучал слишком спокойно и буднично. Это было похоже на обреченность. Я замерла от внезапной догадки, что он может возненавидеть меня.

— Одно хорошо, что у тебя получилось заставить Веру выбросить порошок.

И все? Больше он ничего не скажет?

— А как же ты? — вырвалось у меня.

— А что я? — усмехнулся он. — Жил же я как-то до встречи с тобой, когда надеяться было не на кого. Что-нибудь придумаю.

Как же больно мне было это слышать! Короткой фразой он перечеркнул все мои надежды, что когда-нибудь он начнет испытывать ответное чувство ко мне, что у наших отношений есть будущее. Хотя, в само будущее он, походу, уже не верил. Та искра, что тлела в нем, потухла сегодня, после моего рассказа.

Глава 23

Наконец-то вернулась бабушка. Как же я, оказывается, соскучилась! Весь вечер не отходила от нее, как привязанная. Она много рассказывала про подругу, ее непутевую дочь, малыша… А я все слушала, слушала и не могла наслушаться и наглядеться на нее. Рассматривала каждую морщинку, постоянно целовала и еле сдерживала слезы. Сейчас мне месяц, что ее не было дома, казался годом, вечностью.

— Женечка, что с тобой? — не выдержала бабуля. — Ты какая-то странная. Я тебя не узнаю. Почему глаза на мокром месте?

Она внимательно рассматривала меня, пока я, наконец, не осознала, что веду себя мягко говоря необычно. Тогда я решила сменить тему:

— А пойдемте пить чай?

Стол на кухне был завален гостинцами. Бабуля в своем репертуаре — понакупила всякой всячины, будто здесь всего этого нет.

— А что, кроме нас есть еще кто-то? — бабуля картинно огляделась и рассмеялась. — Почему пойдемте-то?

А вот мне было не до смеха. И фраза эта вылетела не случайно, я сознательно так сказала, потому что думала в тот момент именно так.

— Женя, посмотри на меня!

В голосе бабули появились стальные нотки. Либо она сердится, либо волнуется. А может и то и другое.

— Можешь объяснить, что происходит? Что случилось, пока меня не было? Почему ты на себя не похожа? Осунулась, похудела… Глаза печальные, как у побитой собаки.

Как же быть? Что сказать такого, чтобы она поверила? Я не могу и не должна рассказывать ей все. Бабуля будет волноваться, места себе не находить. А с ее-то сердцем… Кроме того, сейчас не время для постороннего вмешательства. Мне предстоит многое обдумать, принять какое-то решение. Да и не расскажешь всего, что произошло со мной и Захаром.

— С Наташкой поссорилась, — ляпнула я первое, что пришло в голову. Если и покривила душой, то совсем чуть-чуть. Правда, про ссору с подругой я вспомнила только что.

— И все? — Бабуля смотрела испытующе, хоть я и пялилась куда угодно, лишь бы не на нее.

— Сильно поссорилась, — решила уточнить я.

— Не впервой, помиритесь. Или есть еще что-то?

— Еще соскучилась ужасно.

Это уже было чистой правдой, потому и посмотрела ей в глаза, как надеялась, открыто.

— И все равно это не повод обращаться ко мне на «вы», и выглядеть при этом так, словно ты выпускница пансионата благородных девиц.

Слава богу, бабуля шутила и даже улыбалась. Полегчало, но совсем немного. Для самой меня так и осталось загадкой такое поведение. Решила, что нужно следить за своей речью, думать, прежде чем ляпать.