Знание-сила, 2004 № 03 (921)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал

Издается с 1926 года

«ЗНАНИЕ — СИЛА» ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 79 ЛЕТ!

Александр Волков

Год назад взрывы миновали Иракский музей в Багдаде, но начался Великий грабеж. Армия горожан, пробежав по залам, выиграла свою маленькую войну, свой рукопашный бой с окаменелыми фигурками шумеров и аккадцев, устроившими привал на витринах и полках.

В тот вечер опустевший музей казался склепом, где только что похоронили прошлое.

После инвентаризации в нем не досчитались десяти тысяч экспонатов.

Многие предметы были повреждены.

Не сохранилось даже копий утраченного. Понадобятся десятилетия, чтобы загладить нанесенный ущерб.

Побежденными оказались мы все.

Сразу после первых сообщений о разграблении музея многие историки в сердцах говорили:

«Уж лучше бы эти находки до сих пор лежали в земле!»

Войны, революции и стихийные бедствия уничтожили множество культурных ценностей. Пример Ирака — лишь последний тому пример. История разрушений мрачной тенью тянется вслед за историей искусства. В древности искусство было в основном сакральным, религиозным. Любая смена веры обрекала прежние памятники, в том числе статуи и картины, на уничтожение. Правда, после Второй мировой войны делалось многое для защиты культурных ценностей.

Фонды Иранского музея в Багдаде насчитывала более полутора миллионов экземпляров: от скелета неандертальца до арабской астролябии, от первых клинописных табличек до древнейших медных изделий — швейных игл, чей возраст почти 9 тысяч лет.

Он считался одним из лучших музеев Передней Азии, его сравнивали с Лувром. После падения Багдада эта сокровищница осталась практически без охраны.

К счастью, самые ценные экспонаты были заранее вывезены из музея.

Так удалось сохранить «сокровища Нимруда» —уникальную коллекцию предметов из чистого золота (их общий вес — 57 килограммов). Все эти предметы были найдены в 1988 — 1989 годах к востоку от Мосула, близ деревни Нимруд, где когда-то лежала одна из столиц Ассирии Налах (Кальха). После сокровищ Тутанхамона — это самая большая коллекция древних золотых изделий.

Она включает диадемы, браслеты, сосуды. Из-за начавшихся бурных событий — вторжения Ирака в Кувейт, войны в Заливе — эта находка, одно из крупнейших археологических открытий XX века, осталась не замечена широкой публикой.

В 1946 году Нюрнбергский трибунал впервые постановил, что за военные преступления в сфере культуры должны нести ответственность конкретные люди.

В 1954 году была заключена Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. Ее действие распространяется на памятники архитектуры, произведения искусства, книги и рукописи, имеющие историческое значение, музеи, крупные библиотеки, места раскопок, исторические здания.

В 1977 году конвенция была подкреплена Дополнительным протоколом, запрещающим «совершать какие-либо враждебные акты, направленные против тех исторических памятников, произведений искусства или мест отправления культа, которые составляют культурное или духовное наследие народов». Во время военных конфликтов запрещается как-либо использовать здания, имеющие историческую ценность, например, размещать в них казарму или штаб.

Однако если нет доброй воли, не поможет любая конвенция. Три года назад, в марте 2001 года, ни один протокол не помог сохранить знаменитый памятник VII века — две громадные статуи Будды высотой 38 и 55 метров в афганском Бамиане. Одиннадцать лет назад, в мае 1993 года, ни один протокол не защитил мечеть Ферхад-паши — памятник архитектуры XVI века, взорванный в Бане-Луке. Ни один протокол не уберег многие православные церкви в Косове и мечети в Боснии. Бумага — это всего лишь бумага. Судьбу написанного и построенного решает человек.

Военторга больше нет

Впрочем, памятники прошлого гибнут не только в дни войн и революций. Иногда их просто сносят. Так, во Франции через 70 лет после Великой революции, в пору Второй империи, в пору процветания нуворишей, то бишь новых французских богачей, префект Парижа барон Османн фактически разрушил город, чтобы выстроить его заново («ЗС», 2002, № 2).

Гибель памятников прошлого в СССР подробно описана. Но мало кто знает, отмечал российский историк АЛ. Юрганов, выступая на страницах нашего журнала («ЗС», 2003, N° II), «какое огромное количество памятников было уничтожено на всем протяжении ХУШ — XIX веков». И мало кто задумывается о том, сколько памятников гибнет буквально у нас на глазах. Многим нашим читателям и ехать далеко не надо — всего несколько остановок на метро, чтобы увидеть, как в разных частях Москвы прямо сейчас гибнет прошлое. Военторг, гостиница «Москва», палаты князей Кантакузиных на Тверской, «дом Герцена» в Сивцевом Вражке, усадьба Римского-Корсакова... Москва выстраивается заново.

Директор Музея архитектуры Давид Саркисян обобщает свой опыт: «У нас нет механизма, который помогает сохранить памятники. Работники Музея архитектуры с момента его создания буквально бегали за большевиками, пытаясь спасти памятники архитектуры, которые те пытались разрушить. И вдруг сегодня опять наступает такой период, когда нам приходится делать то же самое — спасать то, что разрушают сейчас» (цитируется по «Столичной газете»).