Если вы развернете карту европейской части России, то, возможно, обратите внимание, что Псковская и Новгородская губернии разделены по границе обширной зоной болот, местами непроходимых. Существует единственная асфальтированная дорога — узкая извилистая трасса Локня — Холм, соединяющая эти земли. Но и этот путь проложен среди болот по не очень обширным возвышенностям. Далее, к северу, есть места, где нет ни дорог, ни троп, ни деревень. Это, по сути, настоящие белые пятна. Что там — не знает никто. Среди мхов, трясин и непролазных топей встречаются островки, заросшие лесом. Но пути к ним не проложены. Карта составлялась топографами с помощью аэрофотосъемки, поэтому можно с уверенностью сказать, что по огромным территориям, расположенным на северо-западе России, еще ни разу не ступала нога человека…
* * *
Лес расступился. Дорога побежала вниз. Сквозь редкие березы замелькали бело-серые проплешины болотных пятен. Сухие деревья, с колючими шипами вместо сучьев, стояли как памятники причудам природы. Старенький грузовик осторожно объезжал ямы.
Когда-то в этих местах промышляли геологи, определяя залежи торфа. Их мощные вездеходы проходили сквозь любые заросли. Именно они и оставили после себя подобные дороги. По некоторым из них в сухую погоду, там, где не было ручьев да глубоких оврагов, местные жители подъезжали к болотам, чтобы собирать клюкву.
Геологи уехали. Добычу торфа в этих местах так и не освоили.
Грузовик качался, как в хороший шторм. Когда его подбрасывало на корягах, водитель ругался:
— Чего тебя черт сюда несет. Нынче клюква везде хорошая.
— Знакомый хвастался, что собрал здесь за день четыре ведра. — Валерий двумя руками придерживал рюкзак, который все время норовил свалиться с коленей на грязный пол кабины.
— Да сюда местные жители не суются, ближе берут.
— Ладно, мое дело заплатить, твое — доставить груз по назначению.
— Какой груз? — Не понял хозяин машины — мужик деревенский, лет сорока пяти и, судя по запаху перегара, пьющий.
— Я — твой груз.
Водитель осклабился. Его неухоженное лицо, заросшее щетиной, повернулось к пассажиру. Похмельные глаза смотрели снисходительно. На пересохшей губе висела давно потухшая папироска.
— А компас у тебя есть? В этих болотах лет пять назад двое заблудились. Вышли через две недели в соседней области. Больше пятидесяти километров по мхам протопали. Всю клюкву съели. Ха-ха…
— Я не заблужусь, — сказал Валерий. — У меня природное чувство ориентации в пространстве.
— Во-во, с этим самым чувством и блудят.
Валерий отвернулся к окну. Осенний лес словно разделился на две половины. Справа теснились желтые, красные, пурпурные деревья. Слева, до самого горизонта, просматривалась пустынная, серо-желто-зеленая поверхность — клюквенные болота.
— Ну, вот и приехали, слава те господи. — Водитель облегченно вздохнул и стал разворачивать грузовик. Потом достал спички, раскурил папиросу.
Валерий вылез из кабины, бросил рюкзак на землю, размял одеревеневшие суставы.
— Ну, будь здоров, — попрощался хозяин грузовика. — Приеду ровно к семи.
— К девятнадцати, — поправил Валерий.
— По-городскому к девятнадцати, по-нашему к семи. Только смотри, если тебя не будет, ждать не стану — своих дел по горло. И, учти, других дорог тут нет.
— Понятно. Если до семи меня не будет, значит, я уехал с кем-то еще…
— Вряд ли кто сюда сунется. Дорога — сам видел, да и не знают люди этих мест. Глухомань…
— Да брось. Сейчас куда угодно заедешь, осмотришься: кругом мотоциклы, «Запорожцы», «козлы». Нет сейчас безлюдных мест. — И действительно, словно отозвавшись на эти слова, послышался стрекот двигателя и через пару минут мимо проехал «Запорожец».
— Ну, тебе виднее. — Шофер выплюнул цигарку. — От зарослей багульника подальше держись. Он разум мутит.
— Не первый раз в клюкве. — Валерий досадливо отмахнулся, быстро надел рюкзак, подобрал палку и пошел в сторону болот.
Идти было тяжело, ноги тонули в рыхлом податливом мху. Появились первые кочки с россыпями спелой клюквы. Сзади, громко перекрикиваясь, собирали ягоды люди из «Запорожца». Они раздражали Валерия, и он решил уйти подальше. Наметил ориентир — кривую березу — и направился к ней. Повесил на деревце большой клок мха. Так, примечая дорогу примитивным древним способом, он брел вглубь болот, пока снова не стали попадаться клюквенные россыпи. Валерий окинул взглядом местность и остался доволен. Мох здесь был не слишком вязким, багульник поблизости не произрастал, и — никаких конкурентов. Развесив на одном из деревцев длинные пряди мха, он стал собирать ягоды…
Рюкзак вскоре оказался полон. Валерий достал брезентовую сумку, но хорошая клюква попадаться перестала. Надо было искать новое место. Куда идти… назад, вперед? Всмотревшись в панораму болот, Валерий вдруг почувствовал какую-то странную тоску. Чуждая человеку среда, наверное, не менее чуждая, чем пустыня. Здесь почти не водятся животные, не живут люди. Гигантский, таинственный, неизученный мир. Пустыня — песок, в ней нет тайны, она примитивна. Болота, пожалуй, даже более загадочны, чем мировые океаны. Кто был там, под тонким слоем колышущейся поверхности, состоящей из переплетшихся корней? Разве что утопленники?..
