Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

Научная и практическая актуальность изучения феодализма определяется рядом объективных причин. Далекое прошлое оставляет следы в современном экономическом строе, социальных отношениях, политической культуре, национальных обычаях, которые могут быть объяснены лишь на основе исторического подхода.

Остро стоят проблемы феодализма в идеологической борьбе. Как известно, буржуазные историки, отрицающие марксистскую категорию «общественно-экономическая формация» и социологические закономерности, противопоставляют им формально-юридические и поверхностно-политические концепции феодализма, односторонне сводящие данное понятие к политической раздробленности, вассально-ленным отношениям, феодальному праву, иерархической собственности. Обращение к проблемам истории раннего средневековья используется буржуазными авторами для попыток доказать извечность социального неравенства [67, гл.1–2]. В современной Японии весьма распространены антикоммунистические по содержанию исторические и социологические теории, в которых Япония как элемент структуры капиталистического мира, взращенного феодализмом, противопоставляется развивающимся и социалистическим странам, якобы миновавшим этот этап развития и не сумевшим достичь уровня Японии и Западной Европы (см., например, [405]).

Задачей предлагаемых очерков является освещение основных сторон развития и функционирования японского раннефеодального общества на основе марксистско-ленинской концепции феодализма. Преимущественное внимание уделяется вопросам, наименее изученным в советской историографии. Не все они, однако, могут быть изложены с достаточной полнотой, что определяется как социально-классовым характером источников, так и степенью разработки их в японской историографии. Отмеченное обстоятельство относится в первую очередь к истории раннесредневекового крестьянства. Сведения письменных источников о крестьянстве весьма скудны, и его история не может быть освещена так же детально, как история правящих кругов, хорошо известная и из официальных хроник, и из художественной литературы.

Вместе с тем стремление приблизиться к целостному рассмотрению японского раннефеодального общества и подойти к пониманию характера взаимодействия его структурообразующих элементов побудило автора данных очерков затронуть и те вопросы, которые продолжительное время плодотворно разрабатываются в советском японоведении, — прежде всего развитие литературы и искусства.

Понятия «ранний феодализм» и «раннее средневековье» рассматриваются в данных очерках как хронологически совпадающие. Социально-экономическое содержание раннего этапа развития японского феодализма составляло существование государственной собственности на землю, надельной системы крестьянского землепользования, утвердившейся к концу VII в., и становление вотчинной системы, протекавшее с VIII в. Завершение формирования вотчинной системы к середине XII в. определило конечный рубеж раннего феодализма и начало его перехода в развитую стадию. Отмеченное обстоятельство повлекло за собой обострение борьбы за власть как следствие усилившегося противоречия между базисом и надстройкой. Поэтому в заключительном разделе гл. 6 рассмотрена политическая борьба 50–70-х годов XII в.

Существенное значение имеют вопросы этнической истории, дающие возможность расширить представление об условиях жизни основных классов общества и проследить истоки формирования современных обычаев, традиций, элементов культуры, лучше понять процесс развития производительных сил.

Для изучения отдельных сторон исторического процесса полезны данные и методы и других смежных и вспомогательных дисциплин. В частности, корреляционный анализ ренты отдельных буддийских храмов в XI—XII вв. позволил подтвердить тезис, что переход с XII в. от арендного хозяйства к держаниям крестьян был выгоден прежде всего феодалам. Но, разумеется, необходимой предпосылкой применения вспомогательных методов является качественная социально-классовая характеристика исторического общества. В феодальной Японии существовала, наконец, проблема трехъязычия. Изучение ее истории требует наряду со знанием разговорного и письменного японского языка (бунго) работы с древнекитайским письменным языком —вэньянем(камбуном), с VIII в. ставшим языком официальным[1].

Современное теоретическое источниковедение выделяет письменные, вещественные, изобразительные и фонические источники [112, с. 143]. Ставится вопрос о вычленении вспомогательных, потенциальных — в частности, естественно-географических источников [192, с. 266]. Письменные источники остаются, разумеется, наиболее важными с точки зрения информативности.

В Японии собиранием, систематизацией и изданием письменных источников занимается Институт собирания исторических источников при Токийском университете, созданный в 1888 г. вместо существовавшего с 1869 г. Управления официальной истории. Институт ставит своей целью выявление событий, ежедневно происходивших в Японии с конца IX в., т. е. с того времени, когда прекратилось составление официальных императорских историй. Завершить эту работу предполагается в середине XXI в.