Справа от моего села протекает река Губазоули, слева — небольшая речушка Лаше, кишащая крабами, бычками и босоногими мальчишками. Через Губазоули перекинут мостик. Каждой весной взбушевавшаяся река уносит его, оставляя только торчащие из воды черные сваи. И все же мое село самое красивое и веселое в Гурии. Я люблю его больше всех сел на свете, потому что нигде не может быть другого села, где жили бы я, бабушка, Илико, Илларион и моя собака Мурада… Моя бабушка — мудрая женщина. Она постоянно твердит мне:
— Учись, негодяй, учись, а то неучем останешься!
О науке у бабушки своеобразное представление. Однажды, когда я сидел на балконе и во весь голос твердил наизусть правила из грузинской грамматики, бабушка спросила:
— Что это ты там зубришь, сынок?
— Лицо глагола, бабушка!
— Что? Где это слыхано — лицо у глагола! Лицо может быть только у человека!
— Это другое лицо, бабушка, совсем не то, что ты думаешь.
— Лицо на свете одно. И все.
— Ладно, — сказал я и захлопнул книгу, — отвечай тогда, что такое лицо.
— ЛИЦО — это… ЛИЦО!
— Садись, бабушка. Урока не знаешь, ставлю двойку!
— Я тебе покажу двойку, прохвост! Сию же секунду иди и привяжи козу, не то так взгрею — своих не узнаешь!
— Хорошо, еще один вопрос задам и пойду. Сколько существует лиц?
— Лиц столько, сколько людей на свете. Но лицо дано не для того, чтобы такие гримасы строить, болван! У одних лицо худое, у других — круглое и толстое, у третьих — вообще не разберешь какое, размазня одна. А еще бывают лицемерные и двуличные люди.
— Жулики тоже бывают, — сказал я.
— Правильно! Например, наш почтальон. Сдирает с конвертов марки, а потом говорит — без марки, мол, было, давай рубль.
— А я какой, бабушка?
— Ты? Ты прохвост, шалопай, бездельник, плут, пройдоха и нехристь к тому же!
Нет во всей Гурии женщины, которая могла бы проклинать лучше, чем моя бабушка. Но мне не страшны ее проклятия — однажды бабушка обмолвилась: «Уста мои проклинают, а сердце благословляет тебя…» Надо сказать, моя бабушка весьма отрицательно относится к бездушному решению Наркомпроса, которое обязывает учащихся ежедневно высиживать в школе полные шесть уроков. Хотя лично я никогда не давал ей повода для этого. Свой учебный день я, как правило, еле дотягиваю до четвертого урока. Потом уже теряю всякое представление о времени и пространстве и голосом, несколько громче обычного, спрашиваю соседа по парте:
— Ромули, дорогой мой, что это так долго не звонят? Звонок пропал или сторож?
Ромули скалит зубы, а учитель, указывая на меня пальцем (я показательный ученик!), ласково процеживает:
— Сейчас же встань и убирайся вон! И пока не приведешь родных, чтобы духу твоего здесь не было!
Я не спрашиваю «почему?», так как знаю, что после такой дискуссии в ход обычно пускаются мел и линейка. Я молча беру сумку и фуражку и направляюсь к двери.
— До свидания! — говорю я Ромули.
— До скорой встречи! — говорит он мне и машет рукой.
На второй день я веду в школу бабушку, затем бабушка ведет меня домой, потом опять я веду бабушку в школу, и снова бабушка отводит меня домой и так далее. Можно смело сказать, что десятилетку я и бабушка заканчивали вместе. По-моему, это единственный случай в истории человечества. Я обыкновенный деревенский мальчик. У меня в сумке всегда фрукты, рогатка и пугач. До первых заморозков хожу в школу босиком. У меня всего одни залатанные штаны и по две переэкзаменовки каждый год. Из-за моей собаки Мурады, которая всегда бегает за мной хвостом, в деревне меня называют собачником, в школе — плутом и лентяем, а бабушка раз и навсегда окрестила прохвостом. Настоящее же мое имя — Зурико. Когда бабушка сердита на меня, я ночую в давильне; как помиримся — я снова перебираюсь в комнату. Днем бабушка, призывая на мою грешную голову громы небесные, гоняется за мной с хворостиной в руке. Ночью она моет мне ноги и, дождавшись, когда я усну, тихо целует… Как я веду себя в школе? На этот счет существует официальный документ — «Протокол заседания педсовета». Выглядит этот документ примерно так:
"Протокол заседания педагогического совета Н-ской средней школы от 18 марта 1940 года.
Присутствовали: все преподаватели.
Слушали: сообщение руководителя шестого класса о поведении ученика того же класса Зураба Вашаломидзе.
Высказались:
Преподаватель физики: «В природе не существует энергии, которая могла бы расшевелить Вашаломидзе. Мальчик этот — погруженное в жидкость тело, на которое не действует никакая выталкивающая сила!»
Преподаватель математики «Для меня Вашаломидзе — уравнение со ста неизвестными. Решить такое уравнение я не в силах».
Преподаватель химии: «Никакой реакции! Сидит и выматывает мне нервы. Это какой-то необычный лакмус: он никогда не краснеет!»
Преподаватель русского языка: «По-моему, он просто идиот».
Преподаватель географии: «Познания Вашаломидзе весьма не рельефны. Мальчик или аномальный, или истощенный».
Преподаватель истории: «Это скорее человек каменного века, чем цивилизованный представитель двадцатого столетия. Невозможно зафиксировать момент нахождения Вашаломидзе в состоянии покоя на уроке. Никакого прогресса. Вашаломидзе — позор для всего класса».
![Приведен в исполнение... [Повести]](/storage/book-covers/bd/bd92de8cea842dd9491a77dc8e6b8450866ea9f4.jpg)
