Глава первая. Чья истина истинней?
От дыма становилось трудно дышать. Было слышно, как снаружи огонь подбирается к стенам дома. Издали доносился треск соседних горящих построек. К рассвету лесная усадьба превратится в пепелище.
Меченосцы столпились вокруг поверженной на колени женщиной со скрученными за спину руками, наблюдая с холодными лицами за действиями своего предводителя. Девочка лет десяти с растрепанными черными прядями волос сжалась на полу, глядя на обагренный кровью меч, поблескивающий в яростном огне факелов.
— Не надейся на быструю смерть, — произнес глава меченосцев. — Ты будешь умирать медленно, глядя на такую же смерть своей маленькой ведьмочки.
Столпившиеся меченосцы молчаливо ждали, с безучастными лицами. И лишь в глазах одного из них блеснул живой огонек.
— Что, уже и пытки стали позволительны воинам Меча справедливости? — молодой меченосец выступил вперед и остановился, встретившись со стальным взглядом предводителя.
— Мы вершим справедливость. Мечом. И поступаем с ними человечней, чем они с нами.
— Ты миротворец, — произнес воин уже гораздо тише, — и твое призвание…
— …Там, где вражда, сеять мир. Который невозможен, пока живут такие как муж этой ведьмы.
— Но при чем здесь они?
— Выйди вон!
…Едва рыцарь вышел из дома, предводитель жестко махнул рукой:
— Не мучь себя и свою дочку, колдунья. Призови своего мужа, и останетесь в живых, — он немного помедлил и, не дождавшись от женщины ни звука, бросил брезгливый взгляд на черноволосую девочку. — Начинайте.
Дом потряс громкий женский крик.
— Только не ее! Не смейте! Убейте меня, я все равно не предам своего мужа!
Глава меченосцев ее будто не слышал.
— Я приказал начинать.
Здоровенный бородатый соратник протянул к девочке вымазанную кровью руку; другой рукой он сжимал тлеющий факел.
— Умоляю, нет!!!
Ее никто не слушал. Бородач поднес к девочке факел, и та вскрикнула так пронзительно и с таким ужасом, что все невольно обернулись. Бородач в нерешительности взглянул на главу меченосцев.
— Продолжать! — закричал тот и грубо вырвал у соратника факел. От неожиданности тот выпустил девочку.
— Стойте… — женщина захрипела. — Я сделаю… сделаю то, что вы хотите.
Предводитель дал знак: двое воинов разжали хватку, освобождая женщине руки. Охваченный на миг гордостью за успех своего плана, глава меченосцев позабыл осторожность. Но что, казалось, могла ему сделать стоящая на коленях женщина?
«Я спасу тебя, доченька, пусть даже так…» — прошептала она одними губами. Предводитель интуитивно почувствовал ее намерение, глаза его загорелись яростью, он метнулся вперед, вскидывая меч, но тут полыхнуло яркое пламя…
…Марк заворочался во сне, перевернулся набок, судорожно глотнув воздух. Картина горящей лесной усадьбы растворилась, к его огромному облегчению. Он перенесся в совершенно иное место — болотистый лес, окутанный белой дымкой тумана. Туман клубился и плыл, окружая маленькую болотистую полянку. Предводитель Меча справедливости стоял здесь. Та же могучая хватка, та же широкоплечая фигура, но лицо… лицо было иным. Вместо стального хладнокровия оно источало злобный страх, глаза, выражавшие некогда могучую силу, лихорадочно бегали как у помешанного. Грудь его быстро вздымалась, он судорожно дышал, охваченный не то ужасом, не то лихорадочным возбуждением. Из тумана к нему приближался некто в балахоне, скрывая под капюшоном лицо.
Угнетающие воспоминания захлестнули Марка, возвращая к его самому страшному кошмару, который он тщетно пытался забыть. И хотя место это не было похоже на Белое забвение, Марку почудилось, что он здесь был когда-то…
Некто приближался; одеяние его было ни светлым, ни темным, но чем-то мокрым, неопределенного цвета. Очертания тела, казалось, постоянно меняются, при каждом шаге. Существо шло к предводителю меченосцев, и густой туман стелился за ним, скрывая все, что оставалось за спиной.
Меченосец стоял к нему лицом, пребывая в страхе и ненависти. Окружавшая поляну толща тумана каким-то образом не оставляла шансов на бегство; воину оставалось только поднять меч и, упершись ногами в зыбкую почву, приготовиться к схватке. Он не сподобился даже на это; просто стоял и смотрел, как приближается зловещее существо — холодно, неотвратимо.
— Убирайся прочь, мертвая нелюдь! — прошипел глава меченосцев.
Существо безмолвно остановилось, не доходя до него шагов пять. Лицо его по-прежнему было скрыто под капюшоном, и неясно даже, человек это или нет: он как бы и дышал, и не дышал, и жил, и не жил.
— Я ничего не должен тебе, слышишь?! — крикнул меченосец и судорожно вскинул меч. Оружие в его руке едва держалось, он трясся. — Ты проклятый! Убирайся в свой мир мертвых!
Глава Меча справедливости, не знавший себе равных в поединках, вел себя как загнанный беглец, скованный отчаянием и обреченностью. Его противник стоял неподвижно, выражая одним лишь своим присутствием страшную необратимость. И глухой голос, вырвавшийся из-под капюшона, произнес:
— Нет. Проклят не я, а ты, миротворец. Поэтому я и здесь.
— Зачем ты преследовал меня?
— Чтобы исполнить завет. И совершить волю рожденного тобою Проклятия.
