Ник Дуглас стоял на верхней палубе старого парома и смотрел на маленькую фигурку на берегу.
Опять она.
Довольный, он поднял бинокль. Он уже несколько раз мельком видел ее за работой возле захудалого коттеджа и теперь наконец-то мог хорошенько ее разглядеть.
Он навел на резкость, и ее силуэт обрел четкость: хрупкое сложение, короткие темные волосы. К его огорчению, расстояние скрывало цвет ее глаз.
Она тащила каноэ по песку к воде. Остановившись около набегающих волн, она выпрямилась и бросила взгляд в сторону гавани, прямо на него.
Нику невольно захотелось пригнуться, но он сдержался. Он был надежно укрыт в тени лоцманской рубки. С расстояния в четверть мили она едва ли могла его заметить.
Сквозь мощные линзы он наблюдал, как она опять нагнулась над каноэ и столкнула его в воду. Когда оно было уже почти на плаву, она забралась в него и уселась. Затем оттолкнулась от берега. Утлое суденышко подхватило течением и понесло вдоль берега. Женщина начала грести в направлении гавани.
Дуглас со вздохом опустил бинокль. Почему она его так интересует? Он поглядел ей вслед, покачал головой и направился в машинный отсек продолжать осматривать ржавое оборудование.
Нежный ветерок покрывал легкой рябью спокойную голубую поверхность бухты Чаек. Сьюзен Галиарди гребла к старому парому, стоящему на якоре вдали от берега.
Ее причудливое красное каноэ легко и проворно вспенивало водную гладь. Несмотря на облупившуюся краску и помятый корпус, хрупкое судно все еще было пригодно для плавания, хотя и долгие годы провалялось под крыльцом ее коттеджа.
Сьюзен улыбнулась. Как ей повезло, что она нашла этот коттедж, выставленный на продажу. После того чудесного лета, которое она провела здесь вместе с родителями более пятнадцати лет назад, это место навевало на нее приятные воспоминания.
Тогда она была ребенком, а скромный коттедж находился в уединении. Исследование дикого побережья и пустынной бухты на этом красном каноэ казалось ей в те времена чудесным приключением.
Теперь ее родители умерли, а берег пестрел летними домиками и лодочными стоянками. И только ее жилище до сих пор стояло в отдалении от соседних домов, по-прежнему скрытое в лесу.
Именно этого она и искала. Уединения и одиночества. Возможности приходить и уходить, не озираясь по сторонам. Сьюзен с облегчением вздохнула. Впервые за два года она почувствовала себя свободной и в безопасности.
На нее нахлынули жуткие воспоминания о том, что она оставила в Сан-Франциско. Она решительно откинула их, неистово гребя по направлению к судну.
Вблизи парома она остановила каноэ и с благоговением посмотрела на огромное гребное колесо. Неподвижные сейчас лопасти когда-то вспенивали воду залива, перенося паром от острова к острову.
Безжалостное время не пощадило судно, и Сьюзен с трудом различала буквы на корме, но у нее с детства сохранилось в памяти название: «Краса островов».
Несколько широких взмахов весла, и лодка с легким стуком коснулась подгнившей лопасти.
Сьюзен привстала и попыталась ухватиться за нее. Каноэ качнулось, дно ушло из-под ног, и ледяная соленая вода сомкнулась у девушки над головой.
Она попала в призрачный подводный мир. Ленивые зеленые щупальца водорослей слегка покачивались под напором течения, а колонии голубых мидий, открывших раковины и выставивших наружу розовые оборочки, облепляли корпус «Красы островов».
Уже через мгновение, когда свитер и джинсы пропитались водой, Сьюзен сковал пронизывающий до костей холод. Ее легкие, казалось, готовы были разорваться. Она изо всех сил рванулась вверх сквозь толщу воды и, вырвавшись на поверхность, стала хватать ртом воздух.
Оглушенная и дрожащая, борясь с грузом отяжелевшей одежды, она отчаянно молотила руками по воде. Сильное течение уносило ее прочь от старого парома.
Сьюзен поискала глазами каноэ и обнаружила его в футах пятидесяти от себя. Весла нигде не было видно.
Боже, она никогда еще не попадала в такую передрягу. У нее уже посинели ногти, зубы непроизвольно стучали, в горле стоял комок. Если она в ближайшее время не выберется из воды, все будет кончено.
Она поплыла к «Красе островов», изо всех сил борясь с течением. «Не останавливайся, не останавливайся!» — шептала она онемевшими губами. Они еще кое-как ее слушались.
К тому времени когда она достигла судна, в легких у нее саднило и она едва смогла поднять руки из воды. Она вцепилась в гребное колесо, не обращая внимания на острых рачков, впивающихся в тело и одежду.
Наконец Сьюзен наполовину выбралась из воды на лопасть. Измученная, с болью во всем теле, легла на нее.
Никто не хватится ее. Могут пройти дни, даже недели, прежде чем кто-нибудь случайно приблизится к старой посудине и обнаружит ее, а самой доплыть до берега не стоит и пытаться.
Холодок ужаса пробежал по спине.
«Думай, Сьюзен». Ее мозг одеревенел от холода и усталости. Ей хотелось отдохнуть. «Ты должна напрячь мозги, Сьюзен. Ты должна придумать, как добраться до берега».
Она осторожно подтянула тело, с трудом взобралась на скользкий прогнивший выступ колеса и попыталась ухватиться за верхнюю лопасть, но не смогла достать. Сьюзен стояла в нерешительности, вспоминая, как она ребенком умудрялась забираться на паром.
