Посвящается Е. Дж.
— Как по первому, так и по второму пунктам обвинительного акта подсудимая, обвиняемая в убийстве первой категории, признается нами невиновной.
Адвокат Мэг Купер вцепилась руками в край стола, зажмурилась и на несколько секунд отдалась нахлынувшей на нее волне триумфа, которая прокатилась по всему телу и излилась в сердце. Победа. Снова победа!
В следующее мгновение на шею к Мэг бросилась Холли Дэвидсон, двадцатиоднолетняя дочь погибшего богатого судовладельца. Комната № 33 манхэттенского уголовного отделения Верховного суда штата Нью-Йорк взорвалась аплодисментами.
— Мы победили! — перекрывая шум, кричала Холли. — Черт возьми, мы победили!
«Нет, — захотелось возразить Мэг, — не мы, а я. Я победила. Я защитила тебя, и теперь ты свободна».
— Суд присяжных распускается, — объявил судья. — Господа, примите благодарность нашего штата.
— Шампанского! В «Неон-Сити»! — завизжала Холли, обращаясь к толпе своих друзей, которые пробивались сквозь толпу к столику адвоката. Вокруг стояли невообразимый шум и суматоха. Из всего этого хаоса перед Мэг на мгновение выплыли сильно подведенные глаза Холли. — Ты ведь тоже придешь, Мэг?
Мэг кинула свой желтый блокнот в сумочку и щелкнула застежкой.
— Боюсь, что нет, — ответила она.
Свою работу Мэг сделала и теперь надеялась, что видит Холли Дэвидсон в последний раз в своей жизни. Повесив сумочку на плечо, она стала пробиваться сквозь толпу к выходу, ловко увертываясь от фотовспышек, телекамер и микрофонов, которые репортеры упорно совали ей прямо в лицо.
В коридоре ее поджидала новая группа представителей прессы, изготовившихся к атаке.
— Наши поздравления, адвокат! — кричали ей.
— Новая победа! Что вы сейчас чувствуете?
Мэг застегнула жакет на все пуговицы и заправила за ухо прядь волос, отливавших медью. Ощущение триумфа уже успело поблекнуть, столкнувшись, как всегда, с чувством вернувшейся реальности, что было подобно холодному, душу.
— Я не буду комментировать, — сказала она.
— Мисс Купер. Пожалуйста!..
Мэг тряхнула головой и решительно прошла сквозь толпу разгоряченных журналистов. «У них маленькая зарплата, но сколько страсти!.. — подумала она. — И власти…»
Открыв дверь на улицу, Мэг увидела, что на высоком крыльце толпится еще больше народу: зеваки, группа поддержки Холли, фэны, группа поддержки обвинения. На ступеньках крыльца происходило настоящее шоу, какие всегда бушуют по окончании судебного процесса. Мэг все никак не могла к ним привыкнуть.
Когда Мэг стала спускаться с крыльца, на нее обрушился целый град вопросов, но она продолжала отмалчиваться. Она прекрасно понимала, что в завтрашних газетах ей здорово достанется за эту сдержанность. Плевать. Ибо давно уже прошли те времена, когда пресса помыкала Мэг Купер.
Лимузин их фирмы прижался к тротуару в ряду других таких же машин с тонированными стеклами, но Мэг махнула рукой шоферу, отпуская его. Ей хотелось пройтись пешком.
За спиной раздался возглас:
— А вот и Холли!!!
Толпа хлынула навстречу торжествующей Холли Дэвидсон, у которой было достаточно денег и известности, чтобы в любой ситуации выйти сухой из воды. Даже после убийства.
Мэг быстро зашагала вверх по Пятой авеню, подальше от шума, в сторону верхнего Ист-Сайда, где был ее дом, сложенный из бурого камня. Она справилась с поставленной задачей и на этот раз. Выиграла процесс. Выпустила убийцу на свободу.
— Ни один присяжный, находящийся в здравом рассудке, не приговорит двадцатиоднолетнюю девочку, зная, что отец совершал с ней развратные действия, — напутствовал Мэг перед процессом руководитель их фирмы и ее старший компаньон Эйвери Ларсон. — Давно прошли те времена, когда это было возможно.
— Во-первых, она не «девочка», Эйвери, — возражала Мэг, — а хитрое и избалованное отродье. Сначала она пустила отцовские деньги на поддержание собственной карьеры, а потом убила и его и мать.
— Она утверждает, что мать знала о том, что вытворял с ней отец.
— Возможно. Точно так же, как возможно то, что отец действительно приставал к ней. Но разве этого достаточно для оправдания убийства?
— Послушай…
— Черт возьми, Эйвери, да пойми же ты, что она убила собственных родителей!
— То же самое сделали братья Менендес, — ответил Эйвери и насупился. — В конце концов, о чем ты беспокоишься? О своей клиентке или о том, что можешь проиграть это дело?
Лицо Мэг приняло каменное выражение. Она устремила на Эйвери горящий взгляд. Тот ответил тем же.
— Я не проиграю, — наконец проговорила она.
Эйвери откинулся на спинку своего кресла и закинул ногу на стол:
— В таком случае занимайся своим делом, адвокат, а власти пусть займутся своим.
Эйвери всегда называл прокурорскую сторону «властями», давая понять, что они олицетворяют собой огромную угрозу обществу и торжеству справедливости. Мэг терпеть этого не могла.
— Если власти со своей работой не справятся, это их проблемы, — продолжал Ларсон. — Значит, они лишний раз продемонстрируют свою некомпетентность. И потом… Думаю, тебе не нужно напоминать, что Холли Дэвидсон — очень выгодный для нас клиент?
Выгодный клиент… Это означало «богатый клиент». Теперь, когда ее оправдали, Холли унаследует свыше двух миллиардов долларов.
