КВАРТЕТ
— …Для начала нам придется соблюсти некоторые формальности, Тео. Где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с покойной?
— Это… это было много лет назад… Теперь и не вспомнить сколько.
— Место тоже вылетело из головы?
— Бенин. Это был Бенин. Или Сенегал? Одно из двух. Но это точно была Африка.
— Я уже понял. Куда бы мы ни двинулись в этом деле, мы обязательно упремся в Африку, коленями или носом. Вы-то что там забыли, в Африке?
— В ту пору у меня был творческий кризис. Я искал вдохновения, много путешествовал… И Африка показалась мне идеальным местом для отправной точки романа. Но там я заболел желтой лихорадкой и погиб бы, если бы не она.
— Покойная?
— Когда вы говорите так, мне становится плохо. Голова идет кругом…
— «Убитая» будет звучать лучше? «Убиенная»? «Жертва преступления»? Может быть, «труп»?
— Прекратите!..
— Я всего лишь хочу, чтобы вы не забывали: это не светская беседа. Любое слово может обернуться против вас. Так что будьте осторожны и постарайтесь не врать мне.
— Я понимаю, да… Все же это был Бенин. Маленькая страна, чрезвычайно милая и добросердечная. У меня остались о ней самые приятные воспоминания.
— Несмотря на лихорадку?
— Вы не поверите, но я до сих пор благословляю болезнь, от которой чуть не умер. Когда я лежал в бреду, мне открылись многие вещи, суть вещей. Это пригодилось мне впоследствии для написания романа…
— Которым все здесь зачитываются?
— Да? Я не знал этого, но польщен. Кстати, у меня есть еще несколько авторских экземпляров… Они наверху, в чемодане. И мне было бы приятно подарить один из них вам…
— Э-э… Что ж, буду признателен, хотя я не особый любитель чтения. Но вернемся к покойной. Вы сказали — она выходила вас. Она что, была врачом? Сестрой милосердия?
— Нет, конечно. Она просто проявила участие, взяла меня к себе в дом.
— Подобрала на улице, что ли?
— Практически. Недуг сразил меня во время поездки по саванне, в сезон дождей. Сопровождавший меня местный пройдоха испарился сразу же, причем с моим рюкзаком. Мне еще удалось добраться до какой-то богом забытой деревни… Все остальное я помню плохо, сплошной черный провал. Очнулся я только в ее доме, в отдельной комнате с кондиционером. Чистая постель, тишина — я был спасен. И спасен ангелом. Потому что, когда она появилась, когда вошла в комнату, я так и подумал — вот он, мой ангел, с короткими волосами… И это самое прекрасное воспоминание в моей жизни.
— Роман, конечно, закрутился сразу же? Учитывая не совсем обычные обстоятельства встречи.
— Учитывая не совсем обычные обстоятельства встречи, я назвал бы это любовью с первого взгляда. Мы провели вместе несколько месяцев — и это были лучшие месяцы, да.
— И чем же вы занимались все эти месяцы? Кроме того, чем обычно занимаются мужчина и женщина?
— Мы много разговаривали, совершили несколько поездок по континенту. Ей хотелось показать мне настоящую Африку, Африка всегда была ее любовью.
— А в процессе этих ваших разговоров вы выяснили, каким ветром ее туда занесло? Чем она там занималась, кроме спасения белых мужчин от желтой лихорадки?
— Для меня это не было столь существенно…
— Что, даже никаких предположений не строили?
— Ну… в средствах она стеснена не была. Полагаю, их происхождение связано с ее исторической родиной, с Россией. Но подробностей она избегала, а я не настаивал. Возможно, если бы наши отношения продлились чуть дольше…
— Кто был инициатором разрыва?
— Легко догадаться… И нужно знать ее… Никто бы добровольно не оставил такую женщину.
— Не стесненную в средствах?
— О господи, разве в этом дело? Просто все закончилось так же внезапно, как и началось. Однажды она просто исчезла. Во время очередной нашей поездки, я уже не помню куда именно… Какое-то время я еще пытался искать ее, но безрезультатно…
— А ее дом? Ваша комната с кондиционером и чистым бельем тоже испарились?
— Конечно, я первым делом бросился туда, но дом уже сдавался в аренду. Мне пришлось вернуться в Европу…
— И больше вы не посещали Африку?
— Нет.
— Затаили злость на вашу бывшую возлюбленную?
— Нет-нет, что вы! Я был опечален, страшно расстроен, но никакой злости не было… После Африки я наконец-то начал писать. А потом встретил Магду, и она стала моей женой.
— Вы никогда не рассказывали своей жене о покойной?
— Видите ли… мы с Магдой встретились в тот момент, когда мне было особенно тяжело. Депрессия и все такое…
— Это было связано с вашим африканским любовным приключением?
— Лишь отчасти. Скорее эти проблемы лежали в плоскости творчества. В плоскости признания общественной значимости творчества…
— Жаждали прославиться?
— Хотел быть услышанным, так будет точнее. Поначалу ни одно издательство не принимало мой роман, рукопись постоянно возвращалась… Я снова дорабатывал ее — и снова она возвращалась. Было от чего прийти в отчаяние. Я начал пить и всерьез задумывался о самоубийстве. Ситуация стала критической, и тогда один из приятелей посоветовал мне хорошего психолога. Психоаналитика. Им и оказалась Магда. Конечно, будучи пациентом, я рассказал ей об Африке.
— И как она отреагировала?
— Вполне профессионально. Она помогла мне выбраться из эмоционального тупика, за что я был очень ей признателен.
