Станислав Ежи Лец
Станислав Ежи Лец (1909–1966) — польский писатель еврейского происхождения, прославившийся своими афоризмами, от которых меня по большей части тошнит, потому что в них много остроумия, но мало толку, а иногда и вовсе чепуха, допускаемая ради игры слов. Я не эстет слова, и для меня остроумие само по себе безразлично, а хорошо бывает лишь как приправа к чему-то, высказываемому для дела. С практической точки зрения, «перлы» Леца — это в лучшем случае тривиальности. Попытки выжать из Леца что-то полезное для жизни, для решения личных или общественных проблем обычно заканчиваются разочарованиями. Это не Ларошфуко и не Лабрюйер — и уж тем более не Монтень. Лец удобен для употребления в эпиграфах, когда авторам надо добавить чего-нибудь этакого для демонстрации своей широкой начитанности. Так что Лец, можно сказать, даже не афорист, а эпиграфист, а по большому счёту абсурдист, только из очень гладеньких. Для поверхностных авторов он удобен в качестве источника эпиграфов, потому что у него не надо ничего ВЫЧИТЫВАТЬ, выделять из массы текста, а можно брать готовые хохмы, нарезанные для немедленного употребления. Чистоплотным писателям нееврейской национальности лучше его игнорировать, а если очень хочется ввернуть что-то из классиков, то надо пробовать добросовестно откопать — у Платона, Цицерона, Эразма Роттердамского, Бальтасара Грасиана и иже с ними. Или хотя бы у Баруха Спинозы: тот не стремился блеснуть словесными трюками.
* * *
Из русской википедии:
«Станислав Ежи Лец (польск. Stanislaw Jerzy Lec, 6 марта 1909, Лемберг, Австро-Венгрия — 7 мая 1966, Варшава, Польша) — выдающийся польский сатирик, поэт, афорист XX века.»
«Отец будущего писателя, австрийский дворянин (барон) Бенон де Туш-Летц еврейского происхождения (родители будущего поэта, будучи эксцентриками, перешли в протестантство; второй частью двойной фамилии отца — Лец, что на иврите и идише означает „клоун“, или „пересмешник“ — в её польском написании пользовался автор „Непричёсанных мыслей“).»
Из автобиографии:
«Пору оккупации я прожил во всех тех формах, какие допускало то время. 1939–1941 гг. я провел во Львове, 1941–1943 гг. — в концлагере под Тернополем. В 1943 году, в июле, с места предстоявшего мне расстрела я сбежал в Варшаву, где работал в конспирации редактором военных газет Гвардии Людовой и Армии людовой на левом и правом берегах Вислы. Потом ушёл к партизанам, сражавшимся в Люблинском воеводстве, после чего воевал в рядах регулярной армии.»
Из русской википедии:
«После освобождения Люблина вступил в 1-ю армию Войска Польского в звании майора. За участие в войне получил Кавалерский Крест ордена „Polonia Restituta“ (Возрожденная Польша).»
«Лец в 1946 г. был направлен в Вену в качестве атташе по вопросам культуры политической миссии Польской Республики.»
«Наблюдая из Австрии процессы, происходящие в Польше того времени, утверждение режима партийной диктатуры, подавление творческой свободы и воли интеллигенции, Лец в 1950 году принимает трудное для себя решение и уезжает в Израиль. За два года, проведённых здесь, им написана „Иерусалимская рукопись“ (Rekopis jerozolimski), в которой доминирует мотив переживаемой им острой тоски по родине. Содержанием этих стихов, сложенных во время странствий по Ближнему Востоку, стали поиски собственного места в ряду творцов, вдохновлённых библейской темой, и неотвязная память об убитых под другим, северным небом.»
«В 1952 году вернулся в Польшу.»
Ну воевал, да. Герой. Но по складу мышления и образу жизни — то ещё еврей. В русскоязычной массе читателей раскручен евреями и абсурдистами. Помимо них, его жалуют вниманием лишь до момента, когда вполне убеждаются, что не читать его — ещё лучше, чем читать: сберегается время.
В 1936 г. Лец «организует вместе с поэтом Леоном Пастернаком литературное кабаре — „Театр Пересмешников“, или „Театр огольцов“. Озорные представления новорожденного театра, азартно высмеивающие „трубадуров милитаризма и национал-патриотов“, очень не нравятся властям.» (Александр Кузнецов)
Было бы странно, если бы это властям нравилось — в ситуации, когда с одной стороны вооружался СССР, с другой — нацистская Германия. Понятно теперь, каков был вклад Леца в подготовку Польши к обороне её границ в 1939-м.
Из Электронной еврейской энциклопедии (www.eleven.co.il):
«Широкую популярность приобрел Лец циклами афоризмов, сентенций и эпиграмм „Непричесанные мысли“ (1957), „Новые непричесанные мысли“ (1964), переведенными на десятки языков. В них уникальным образом сплавлены польская национальная традиция фрашек с горьким и печальным еврейским юмором, сарказм современного мыслителя с мудрой снисходительностью хасидских цаддиков.»
«В отточенных по форме высказываниях против тоталитаризма, отупляющей регламентации жизни в странах восточноевропейского блока, антисемитизма (в частности, в послевоенной социалистической Польше) Лец запечатлил мысли и настроения свободолюбивой интеллигенции этих стран.»
Надо думать, Лец запечатлил и интеллектуальный уровень этой интеллигенции.
Из аннотации на «Непричёсанные мысли»:
