САЙМОН Р. ГРИН
СНЫ ДОРОТИ
Дороти видела дурной сон. Ей снилось, что она выросла и постарела, и ее дети выставили ее из дома. И затем она проснулась и обнаружила, что все это было наяву. Нет такого места, как дом престарелых.
Дороти сидела в своем кресле-каталке, старая, слабая и очень усталая, и смотрела через большие стеклянные двери на внешний мир — мир, в котором больше не было ни места, ни цели для нее. Был газон и несколько деревьев, все тщательно подстриженные и выглядевшие после этого так, как будто их жизни держались на волоске. Дороти думала, что понимает, как они себя чувствуют. Двери всегда держались закрытыми и запертыми, потому что жителям дома — никогда не называемым пациентами — не разрешалось выходить наружу. Слишком рискованно. Они могли бы упасть или причинить себе вред. И, в конце концов, подумайте о страховке. Поэтому, Дороти сидела в своем кресле-каталке, куда ее поместили и смотрела на внешний мир, более недоступный для нее …, мир, столь же далекий, как и Страна Оз.
Иногда, когда она лежала ночью в своей узкой кровати, она желала, чтобы налетел ураган, и снова унес бы ее прочь. Но она больше не была в Канзасе. Ее дети уверяли, что они выбрали именно этот дом, потому, что он был лучшим. Просто он находился так далеко, что они не могли очень часто навещать ее. Дороти никогда не пропускала прогнозы погоды по телевидению; но, по-видимому, никаких ураганов в этой части света не было.
Дороти посмотрела вниз, на свои руки. Старые, морщинистые, покрытые пигментными пятнами. Суставы, которые ужасно болели, когда шел дождь. Она подняла руки перед собой и повернула их вперед и назад, почти озадаченно. Чьи это руки? — подумала она. Мои руки не похожи на эти.
Молодая сиделка подошла и расчесала длинные седые волосы Дороти умелыми бесцеремонными взмахами. Сьюзи, или Ширли, что-то вроде этого. Все они выглядели одинаково для Дороти. Веселые молодые лица, зачастую покрытые такой уймой косметики, что было удивительно, как она не трескается, когда они улыбались. Дороти вспомнила свои собственные первые эксперименты с косметикой много лет назад. “Снова напала на бочку цветов?” Сказал бы дядя Генри, пытаясь казаться строгим, но не удержавшись от улыбки.
Сьюзи или Ширли проводила щеткой по прекрасным седым волосам Дороти, дергая ее голову туда и сюда, все время весело болтая о людях, которых Дороти не знала и вещах, которые ее не заботили. Когда сиделка закончила, она показала Дороти результаты своих трудов в зеркальце. И Дороти смотрела на запавшее, покрытое морщинами лицо, с тусклыми седыми волосами, стянутыми в тугой пучок на затылке, и думала: Кто эта старуха? Это не я. Я не похожа на нее.
Наконец, сиделка ушла и оставила Дороти мирно сидеть в кресле, с которого она не могла подняться без посторонней помощи. Хотя это не имело значения; она не хотела ничего делать, только сидеть, думать и вспоминать …, ее воспоминания были всем, что у нее оставалось. Только они все еще имели значение.
“Не старей, душечка”, приговаривала Тетя Эм на ферме. “Это тяжкий труд — быть старой”.
Дороти не послушалась. У нее было столько возможностей поучиться у мудрой старой тети Эм и трудолюбивого дяди Генри. Но она всегда была слишком занята. Всегда слоняясь вокруг, в поисках приключений, мечтая о лучшем месте, подальше от мрачных серых равнин Канзаса.
Однажды она видела чудесный сон, о волшебной стране под названием Оз. Иногда она вспоминала Страну Оз, как нечто реальное, а иногда вспоминала ее так, как показывали в том фильме…, в конце концов, она смотрела фильм много раз, а настоящую Страну Оз видела только однажды. Было неудивительно, что иногда она путала их в уме. Киношники сделали все ошибки, какие только смогли, неправильно изобразив множество деталей. Они не слушали ее. Серебряные башмачки, настаивала она, а не ослепительно красные. Все цвета в киношной Стране Оз выглядели неправильно — слащавые, фальшивые цвета. Никакого сходства с теплым и чудесным миром Страны Оз.
Дороти проснулась, после дремоты в своем кресле-каталке, и она вернулась в то место, которому принадлежала: в Страну Оз. Страна почти невыносимой красоты, яркой и великолепной, словно лучший летний день, по которому вы когда-либо тосковали. Огромные лужайки простирались вокруг нее, усеянные тут и там рощами высоких величественных деревьев, дающих любые плоды, о которых вы только могли подумать. Ряды цветов сотен утонченных, изумительных оттенков. Птицы всех видов пели всевозможные песни на деревьях и в кустах. Чудесные узорчатые бабочки трепетали в воздухе, словно ожившие лоскутки фантазии. Маленький ручеек струился впереди между зеленых берегов, сверкая на солнце, и ясное небо было невероятно прекрасного синего оттенка.
Дороти была немного разочарована. Когда она раньше представляла возвращение в Оз, то всегда думала, что будет огромная толпа Жевунов, ожидающих ее, с флагами, и знаменами, и песнями, счастливых снова приветствовать ее. Эти удивительные люди, ростом с ребенка, в шляпах с колокольчиками по краям. Но там не было никого, чтобы приветствовать ее. Вообще никого.
