— Метатрон! — Спокойный, полный глубины и величия голос гулко раздавался в пустой комнате.
Стоящий на коленях серафим поклонился невидимому собеседнику.
— Я здесь, Владыко!
— Ты все сделал?
— Да, Владыко, но суккуб оказался умнее, чем мы думали, — Метатрон снова поклонился.
— Ты хочешь сказать, он понял? — Голос Иерарха звучал спокойно, но в нем все же чувствовалось некоторое напряжение.
— Не все, но…
— У нас нет права на ошибку, Метатрон, — в голосе послышались резкие нотки, — может, тебе нужен помощник?
— Нет, Владыко, — Метатрон покачал головой, — это вызовет подозрения…
— Возможно, ты прав, — снова перебил его голос, — хорошо, надеюсь, с этим ты справишься без хлопот. Теперь, главное: что с амулетом? Ты можешь забрать его?
— Не думаю, что хранитель просто так отдаст его, — Метатрон покачал головой.
— Найди способ, иначе…
Голос умолк. Не дождавшись продолжения, Метатрон негромко сказал:
— Я знаю, Владыко.
— Действуй, иначе… — Иерарх вновь замолчал, словно опасался даже словами навлечь опасность.
— Да, Владыко, — смиренно произнес Метатрон.
Голос не ответил. В наступившей тишине было слышно, как громко бьется сердце старого серафима. Выждав несколько мгновений, Метатрон негромко произнес:
— Владыко?
Никто не ответил. Вздохнув, Метатрон тяжело поднялся с колен…
…Старший следователь по особо тяжким грехам граф Сет Раум не спеша поднимался по древней каменной лестнице, чувствуя легкую радость при виде знакомых до трещинок стен родного Департамента мертвых душ. Свалившая его несколько ночей назад болезнь еще напоминала о себе приступами боли в пояснице, но в целом он чувствовал себя неплохо. Настолько, что был безмерно рад сменить уютную обстановку дома на кабинетную строгость, а капризную любительницу городских сплетен Прозерпину на тяжких грешников, чья исповедь изумила бы даже демонов Хаоса.
Ночь едва началась и, если не считать «обращенных», убиравших последствия недавнего землетрясения, Сет был единственным, кто поднимался по истершимся ступеням старого здания. Лежащий у входа в Департамент двухголовый Ахерон — один из немногих оставшихся в живых древних созданий, помнивших самого Денница, спокойно взглянул всеми четырьмя глазами на кивнувшего ему Сета, и отвернулся. Это одновременно было и узнавание, и разрешение на проход. Несмотря на то, что голов было две, разговаривать не умела ни одна из них. Пройдя мимо молчаливого чудовища и, поднявшись еще на несколько ступенек, Сет подошел к широкой двери, за которой открывался коридор шестого круга. Не успел он сделать несколько шагов, как почувствовал чей-то, змеей скользнувший по спине взгляд.
— Граф Раум! — Шорохом падающей листвы прошелестел по пустому коридору бесцветный голос.
Сет обернулся. Это была «обращенная» Трупикова. На ней было красивое и дорогое на вид платье, черный цвет которого так шел бледному цвету лица «обращенной», и ожерелье из черных камней.
— А, это вы, — Сет улыбнулся, — или я вас давно не видел, или вы сегодня и вправду такая…, - он на мгновение запнулся, подыскивая подходящий эпитет, — светящаяся. Вас легко принять за…
— Демоницу? — Сету показалось, что в ее тоне скользнула тень неудовольствия, — Нет, это вряд ли, — ответила Трупикова и без всякого перехода, добавила, — я только что была у вас в кабинете…
— Как интересно, — усмехнулся Сет, — я тоже иду туда.
— …Вас хочет видеть директор. Срочно, граф.
Сет нахмурился но, взглянув на бесстрастное лицо «обращенной», невозмутимо произнес:
— Надо же. Я еще не вошел, а меня уже ищут. Что ему нужно, не знаете?
— Откуда мне знать? — Трупикова посмотрела своими бесцветными глазами, и добавила, — Я всего лишь курьер.
Сет подумал, что она лукавит — по Департаменту ходил осторожный слух о связи директора с Трупиковой. Настолько осторожный, что Сет услышал об этом не от служащих, а от всезнающей Прозерпины, в очередной раз получившей повод обозвать все мужское население Хада ненасытными кобелями. Что, впрочем, за редким исключением, было чистой правдой.
Трупикова ушла, не прошелестев больше ни звука. В очередной раз, отметив ее воздушную походку, Сет мрачно вздохнул и пробормотал:
— Чёрт!
Он уже собирался продолжить свой путь, но не успел сделать и шага, как снова почувствовал на себе чей-то, на этот раз куда более неприятный взгляд. Еще не оборачиваясь, Сет уже знал, кто это — поговаривали, что «у графа Раума и на спине есть глаза». Передернув плечами, словно скидывая ненужный груз, Сет негромко произнес:
— Не пялься мне в спину, Мертвецов, — сделал шаг, и закончил, — а то еще… сожгу ненароком.
— Как ваше здоровье, граф? — Тон Мертвецова, как и голос, был также неприятен Сету.
— Не дождетесь! — С иронией, призванной скрыть раздражение, ответил Сет.
— Да мы-то как раз дождались, — без особой радости сказал Мертвецов, — наконец, вы вышли на службу. И вас ждет директор. Давно ждет.
Сет обернулся и посмотрел на похожего на тень Мертвецова. Худой и высокий, он немногим уступал Сету в росте, и совсем не уступал в полномочиях — Саван Мертвецов был помощником директора, а по совместительству его глазами и ушами. У каждого был свой отдел в Департаменте, но Сет был демоном, а Мертвецов «обращенным», и одно лишь это обстоятельство, не говоря уже о взаимной неприязни, огромной пропастью лежало между ними.
