Сет из Хада - [5]

…Перейдя по мостику текущий далеко внизу Коцит, и свернув в девятый раз по круглому коридору, Сет приблизился к высоким арочным дверям. Оглядевшись по сторонам, он с силой вдавил указательный палец в кнопку вызова. Неясное жужжание прозвучало где-то за массивной, сделанной из осины двери, и раздавшийся характерный щелчок оповестил, что можно входить.

Стараясь не прикасаться к двери, Сет ждал, пока приводные механизмы сдвинут тяжелую дверь — осина не самое приятное дерево для демонов, и даже простое прикосновение к ней вызывало сильную головную боль. Мало кто решался ставить такие двери, но директор не был бы самим собой, если поступил бы как другие.

Сделав шаг, Сет оказался в богатой, хотя и мрачноватой приемной. У дальней стены, между двумя трехметровой высоты дверями стоял небольшой стол, за которым сидела секретарша директора — смешливая и глупая до ужаса Мумия Бальзамирова. Увидев графа, она расцвела одной из своих милейших, и столь же безнадежно глупых улыбок:

— Сет Плутонович, душенька! Как хорошо, что вы пришли! Он ищет вас с самой ночи! Даже меня посылал. Зол, как…, - Мумия опасливо посмотрела на плотно прикрытую дверь, и тихо добавила, — в общем, очень зол.

И, указав сначала на правую дверь, вдруг спохватилась и вытянула длинный пальчик со столь же длинным ногтем в другую сторону.

Улыбнувшись в ответ, Сет задумчиво спросил:

— Думаете сюда?

С этими дверьми было связано немало легенд, в которых провинившиеся перед всесильным директором Департамента мертвых душ входили в правую дверь и больше никогда не выходили из кабинета. Сет подозревал, что это, скорее всего, байка, призванная укрепить дисциплину и внушить страх. Последнее было очень похоже на директора — любил он это дело…

— Ой, — она скосила глаза на дверь, и еще тише добавила, — да! Что-то происходит, а что — не знаю. После этого покушения, он прямо сам не свой. На всех орет, развоплотить грозится…

— Какого еще покушения? — Сет мягко, но решительно оборвал секретаршу, — Кого-то убили?

— А вы не знаете, да?! — Мумия сделала страшные глаза и, не менее страшным шепотом, произнесла, — эта сумасшедшая почтальонша хотела отравить герцога Агвареса! А вместо него умер слуга! Враз! Только тронул письмо, и умер!

Сет был удивлен — несмотря на любовь Прозерпины смаковать и пересказывать всякого рода слухи и скандалы, ни о каком отравлении он не слышал, — Какая еще почтальонша?

— Из Департамента связи! Но о нем нигде не говорили, и вообще, все это покрыто темной занавеской.

— Завесой тьмы, — поправил ее Сет, — так, он меня из-за этого искал?

Мумия посмотрела на одну дверь, затем на другую, и сказала:

— Кто его знает? Говорю же, весь нервный, раздражительный. Этот матерщинник Посмертный, например, вошел в ту дверь, так я его больше и не видела, — не удержавшись, она хихикнула, — видать, за смертью послали.

И еще раз хихикнула над собственным каламбуром.

— Ну, ладно, — с недобрым предчувствием взглянув на указанную дверь, Сет улыбнулся хихикающей Мумии, — помолитесь за меня, что ли.

— Тьфу, на вас, — мило улыбнулась Мумия Бальзамирова, и снова принялась подтачивать непомерно отросший ноготь.

— И на том спасибо, — пробормотал Сет, и потянул ручку массивной двери…

* * *

…Кабинет Саргатанаса поражал обилием черепов, берцовых, плечевых, бедренных, лобковых, ладьевидных и прочих костей, принадлежащих самым разным видам существ. Некоторые кости вообще не поддавались квалификации — это были части скелетов вымерших в незапамятные времена демонов, драконов, морских чудищ, а также древних гигантов и не менее крупных животных, живших так давно, что никто не мог даже представить, как они выглядели. Директор был ярым коллекционером подобного рода сувениров, и всякий, кто сумел угодить ему, привезя какую-нибудь необычную косточку, становился «приятен и любезен» суровому директору Департамента. Коллекция постоянно пополнялась новыми диковинными черепами и костями, но это уже давно никого не удивляло.

Сет не входил в круг приближенных лиц Саргатанаса и, не в последнюю очередь именно по причине того, что никогда не делал таких подарков — и так слишком часто приходилось иметь дело со смертью, и у старшего следователя было свое отношение к костям. Он считал, что в любом сохранившемся куске когда-то живого существа, сохраняется и часть его энергии, с которой лучше не шутить. Каждый раз, приходя в этот кабинет, он чувствовал дискомфорт, что вполне могло быть вызвано чрезмерным изобилием черепов и костей.

И сейчас, войдя в полутемный кабинет директора, Сет почувствовал, как вокруг него завибрировал воздух. Приближаясь к длинному столу, он едва не обернулся — ощущение, что в спину смотрели несколько десятков (а может, и сотен!) пар глаз, было настолько сильным, что Сету стоило определенных усилий не оборачиваться.

Саргатанас сидел в огромном кресле, по краям которого сияли позолоченные черепа древних чудовищ и, поглаживая четырехрогий череп неизвестного Сету животного (как, впрочем, и многие другие), своим единственным глазом внимательно наблюдал за приближающимся к столу Сетом. Дождавшись, когда тот окажется у другого конца непомерно длинного, «украшенного» черепами стола, Саргатанас на миг прикрыл глаз. Сет подозревал, что таким образом директор «считывал» ауру вошедшего, безошибочно определяя его отношение к себе. Ни подтвердить, ни опровергнуть эту версию до сих пор не представлялось возможным, поэтому оставалось лишь «скинуть негатив», что он предусмотрительно сделал еще до того, как вступил в мрачноватую обитель недоверчивого директора.