Ночь окутывала все вокруг темным покрывалом, и только луна была свидетелем того, как молодые люди предавались страсти в этот трагический для них миг, который изменил их жизнь.
Наконец они разомкнули объятия, но не могли оторвать глаз друг от друга. Грядущее расставание стало еще более невыносимым.
Осознавая, что долгое прощание принесет еще больше страданий, Джесс после поцелуя сказал Мэнди:
— Тебе пора идти.
— Мне так хочется остаться еще на минутку, — вздохнула Мэнди.
Ее дыхание было мучительно сладко и так же приятно, как движение пальцев по его телу. Джесс взял ее руки и поднес их к губам.
— В любой момент могут обнаружить, что тебя нет, начнут искать. Если они найдут нас… — обеспокоенно произнес он.
Мэнди поцеловала его, чтобы успокоить и снять напряжение.
— Они не найдут, — уверенно заявила она, одеваясь.
Вздохнув, Джесс суетливо начал одеваться, ни на секунду не отводя взгляд от Мэнди.
— Мое сердце, Мэнди, сжимается от одной мысли, что нам снова придется расстаться. Разлука с тобой для меня невыносима. Порой мне кажется, ей не будет конца. Я мечтаю быть с тобою рядом днем и ночью.
Мэнди очень нравился его заметный мексиканский акцент. При произнесении ее имени он выделял каждый слог, это восхищало ее. Любовь к нему переполняла Мэнди. Как же она любит этого безрассудного и пылкого мексиканца! С трепетной улыбкой она взяла его руку в свои ладони. Да, он и она одно целое, их связывает какая-то странная сила, которая неистово влечет их друг к другу. Мэнди обвила руками его шею и прижалась щекой к груди.
— Я… я буду скучать, — прерывисто прошептала она, словно ком застрял у нее в горле.
— Не больше, чем я буду скучать по тебе, — сказал Джесс, крепко прижимая ее к себе. — Когда мы снова встретимся?
Она подняла голову и внимательно вгляделась в его красивое лицо, будто хотела запомнить и еще раз увидеть искрящуюся в его темных глазах бесконечную любовь.
— В субботу папа уезжает в Сан-Антонио и вернется только в воскресенье вечером.
— Но как ты сможешь незаметно ускользнуть из дома?
Ее улыбка излучала уверенность.
— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Звук треснувшей сухой ветки нарушил спокойствие, которое царило вокруг. Ими овладел страх. Чтобы заглушить крик испугавшейся возлюбленной, Джесс сильно прижал ее лицо к груди. Прислушиваясь к каждому звуку, он молился, чтобы это было какое-нибудь животное, пробирающееся среди деревьев. Он поднял голову. Его глаза ослепил яркий свет. Да, кажется, дела их плохи. Можно сказать, хуже некуда.
Джесс быстро сместился в сторону и уже стоял между Мэнди и винтовкой, направленной прямо на них. Бежать было бесполезно.
— Джесс Барристер!
Он слышал нервное дыхание Мэнди: девушка узнала голос отца. Глаза Джесса встретились с полными ненависти глазами Лукаса Макклауда.
— Что ты хочешь, Макклауд? — спросил Джесс.
— Я хочу то, что принадлежит мне, — властным голосом промолвил Лукас и двинулся на Джесса, подняв ствол оружия. — Мэнди, если ты не отойдешь от него, я выпущу пули в вас обоих.
— Вы бы убили свою собственную дочь?!
— Лучше мне оплакивать ее мертвое тело, чем видеть в одной упряжке с таким, как ты. А ну, отойди от него! Живо!
Когда Мэнди шевельнулась, чтобы выполнить волю отца, Джесс сомкнул руки, удерживая ее в своих объятиях. Он никак не мог допустить, чтобы Макклауд взял верх.
— Вы не на своей земле, вы на земле Барристеров. Так что нечего здесь приказывать. Здесь командую я.
Лукас усмехнулся, все еще целясь из винтовки в грудь Джессу.
— Ты ублюдок, — сказал он и плюнул на землю, явно выражая свое отвращение. — Ты не можешь приказывать ни здесь, ни где-либо. Ты — ничтожество, щенок, жалкое отродье мексиканской проститутки.
Джесс почувствовал, как у него закипает кровь. Никто не смел пятнать имя его матери.
— Ублюдок или нет, я — Барристер, а Макклаудам не рады на этой земле.
— Ты слышала, Мэнди? Никому из Макклаудов не рады на этой земле, а ты пока еще Макклауд, — сказал Лукас, наблюдая за реакцией Джесса.
— Она моя! — ответил Джесс, прежде чем Мэнди смогла что-то возразить. — Как только ей исполнится восемнадцать, мы поженимся, и она станет Барристер.
Лукас передернул затвор винтовки и рявкнул:
— Только через мой труп! Ни одна из моих дочерей не будет носить фамилию Барристер. Прежде я убью тебя!
Мэнди высвободилась из рук Джесса и встала между отцом и человеком, которого она любила всем сердцем и ради которого была готова рискнуть своей жизнью.
— Папа, не надо, — кричала она, рыдая, — я люблю Джесса!
— Убирайся! Я клянусь, что убью его и тебя вместе с ним.
Прежде чем Джесс смог остановить ее, Мэнди схватилась за оружие и направила ствол вверх. Пока они с Лукасом возились с винтовкой, раздался выстрел, звук от которого эхом отразился в глухой и темной долине.
Ошеломленный и слегка растерявшийся от неожиданных действий Мэнди, Лукас отступил на шаг, но быстро пришел в себя и схватил дочь за руку.
Джесс сделал шаг по направлению к Мэнди, но Лукас остановил его, снова направив на него ружье.
— Пожалуйста, Джесс, уходи, пока он не убил тебя! — закричала Мэнди.
Джесс пристально посмотрел на Лукаса Макклауда, и ненависть, которая его переполняла, казалось, отразилась, как в зеркале, в глазах пожилого человека. Медленно Джесс перевел взгляд на Мэнди и протянул ей руку ладонью вверх.
