Бывшую супругу Серёга величал исключительно «акулой капитализма», и это было самое ласковое прозвище. Иногда он добавлял – «белая». Иногда – «тигровая».
Разводила ячейку общества судья Петрова, старушенция с личиком мартышки-алкоголички, страдающей от беспробудного похмелья. Видимо, еще в ранней молодости у нее не сложилась личная жизнь, и потому она люто ненавидела всех мужчин независимо от возраста и материального благополучия. Естественно, процесс решился не в пользу Серёги. Жена, рыжая вертихвостка Светка, буквально вывернула «любимому мужу» руки за спину, когда вместе с крепкими парнями-приставами явилась описывать «совместно нажитое» имущество. Грузчики, матерясь перегаром, двигались следом.
В результате Серёга обрёл свободу и мог теперь наслаждаться эхом средь голых стен. Раскладушка, плита и холодильник – вот и весь интерьер. «Хорошо хоть квартиру не отобрала…» – на последние деньги промывая пищевод коньком, размышлял экс-супруг. Он не знал, что жилплощадь сохранил лишь благодаря мужской солидарности нынешнего ухажёра бело-тигровой, к которому та умчалась на новеньком Серёгином «каймане».
Дабы компенсировать невнятный лепет адвоката и выплатить единоразовые алименты, пришлось за бесценок продать фирму. Секретарша Любочка плакала, прощаясь с обожаемым боссом. Допив остывший кофе и на прощание потрепав её за попку, Серёга покинул родной, но уже ощутимо чужой офис.
В тридцать еще не поздно начать все сначала. Он занял чуток кредо, чтобы рвануть в Сибирь и заработать там стартовый капитал. Проще, говорят, подняться на Марсе, но по-домашнему как-то спокойней. К тому же Серёга терпеть не мог запах талька в скафандрах, взятых напрокат, – от секонд-хенда никуда не денешься, ибо новьё стоит как два внедорожника на воздушной подушке. А в российской глубинке, конечно, закон-тайга и мутант-хозяин, зато приспособы на порядок дешевле, и кислород, опять же, почти бесплатно.
Увы, его планы нарушила новая война между куполами.
На сей раз Москва что-то не поделила со Стамбулом.
И Серёгу призвали.
* * *
Три года спустя он вернулся.
Это были три года жестоких боев с применением тактического ядерного оружия. За все это время Серёга ни разу не снял противорадиационную защиту. Стреляя из плазмовинтовки в янычаров-моджахедов, он на ходу гадил в специальный гигиенический контейнер, жрал брикетированную фигню и пил чай на прошедшей очистку воде, которую выделял его же организм. И главное – никаких сигарет, женщин и водки. Апокалипсис – это круто и забавно в сравнении с тем, что видел Серёга и что пережил!
В его иссеченное ранними морщинами лицо навсегда въелся радиационный загар. Однако немного денег скопить удалось – Министерство Обороны Москвы на своих бойцах не экономило. Точно так же оно не экономило своих бойцов, целыми батальонами безвозвратно отправляя их в радиоактивный ад…
Вернувшись на гражданку, герой-ветеран первым делом запасся провиантом впрок – сказались новые привычки: уж слишком часто полевые кухни не могли пробиться на передовую. Короче говоря, летний сезон консервами и хлебом (в вакуумных упаковках) был обеспечен от и до. Затем, надев парадный мундир с килограммом-другим висюлек-медалек, Серёга прогулялся на предмет оплатить коммунальные услуги, ибо восстановление приливов холодно-горячей воды архиважно, товарищи; пока он защищал родной купол, его квартиру отрезали от коммуникаций.
Сунув в карман распечатку о погашении задолженности, он купил в ларьке пачку облегченных и спрятался от палящего зноя погодных установок в скудной тени акаций. Дойдя до фонтана, присел на лавочку и познакомился с девушкой-брюнеткой лет девятнадцати-двадцати. Ее тоненький топик намекал на отсутствие бюстгальтера и твердых моральных устоев. Тра-ля-ля-тополя, а вы бывали в гостях у самого обаятельного героя войны? Нет? Ну, это никуда не годится, это срочно нужно исправить…
Мадам особо не ломалась, тем более бравый кавалер в форме с погонами обещал угостить винишком и пивком. По пути они скушали по чебуреку и слизнули две порции пломбира. Хороший день – в такси электролит нюхать? – уж лучше пешком! И для стройности ягодичной мышцы полезней.
Лишь обнимая юную красотку у входной, обтянутой черным дерматином двери, Серёга осознал, что углублять отношения не на чем: он так и не обзавелся новой мебелью, а раскладушка двоих не выдержит.