Рисунок на снегу
Все, что описано в этой повести, происходило на самом деле в годы Великой Отечественной войны в Белорусси, на оккупированной фашистами территории.
Юный партизанский разведчик пионер Тихон Баран повторял подвиг Ивана Сусанина.
| Жанры: | О войне, Детская проза, Военная документалистика, Повесть |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 22 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1971 |
| Формат: | Полный |
Рисунок на снегу читать онлайн бесплатно
Дорогие ребята!
Всё, что описано в этой повести, происходило на самом деле в годы Великой Отечественной войны в Белоруссии, на оккупированной фашистами территории.
Юный партизанский разведчик пионер Тихон Баран повторил подвиг Ивана Сусанина.
Автор повести Василевская Галина Онуфриевна живёт и работает в Минске.
Прочитайте, ребята, эту книгу и напишите, понравилась ли она вам.
Пишите по адресу: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
Землянка
МОЛОДЕЖЬ БРЕСТЧИНЫ!
ВАШЕ МЕСТО НЕ В РЯДАХ НЕМЕЦКОЙ АРМИИ И ПОЛИЦИИ, ПОТОМУ ЧТО НЕМЦЫ, ПОЛИЦАИ — ЭТО УБИЙЦЫ ДЕТЕЙ, ПАЛАЧИ, ВЕШАТЕЛИ, ПОДЖИГАТЕЛИ.
ЭТО ОНИ ГРАБЯТ, АРЕСТОВЫВАЮТ.
ЭТО ОНИ 22 ЯНВАРЯ 1944 ГОДА РАССТРЕЛЯЛИ, ЗАМУЧИЛИ И ЗАЖИВО СОЖГЛИ 957 ДЕТЕЙ, ЖЕНЩИН, ЖИТЕЛЕЙ ДЕРЕВНИ БАЙКИ.
Из листовки Брестского антифашистского комитетаЯнварь, 1944 г.
Мы никогда не победим русских, потому что даже дети у них воюют и погибают как герои.
Из дневника немецкого солдатаЯнварь, 1944 г.
Сырые дрова не хотели гореть. Дядя Иван, раскрасневшийся от натуги, изо всех сил дул в открытую дверцу низенькой печурки, сложенной из старого, обгоревшего кирпича. Из печурки вместе с едким дымом вылетал пепел и садился на дядюшкины усы. Усы стали серыми, в землянке пахло дымом, а дрова всё равно не горели.
— Эх, нечистая вас возьми! — не вытерпел дядя, вытер лицо рукавом и повернулся на трухлявом чурбане. — Тишка, ты спишь? А то, может, сухих поленцев принесёшь? Не хочет наша с тобой грелка греть, только дымит.
Тишка, светловолосый мальчишка в безрукавке, сшитой из солдатской шинели, лежал на нарах и поглядывал в маленькое оконце, через которое еле пробивался солнечный луч. Парнишка молча поднялся, всунул ноги в бурки, нахлобучил на голову шапку-ушанку и направился к двери, обитой тёмным вылинявшим одеялом. К краям одеяла крепко прицепился иней.
— Постой, парень, подожди!
Дядя Иван накинул Тихону на плечи ватник с подкатанными рукавами. Он был мальчишке чуть ли не ниже колен. Тихон поднялся по земляным ступенькам и отпер дверь.
Морозный пар клубами повалил в землянку. Дядя Иван некоторое время молча глядел на закрывшуюся за мальчиком дверь, потом в сердцах принялся ворочать в печурке железным прутом.
Он мог бы и сам принести дров — ходить недалеко. Вышел из землянки — тут и бери. Но ему боязно за мальчика.
Всё сидит в землянке, всё молчит. А то ляжет на полати и уставится в потолок или в стену. Ребёнок, а мысли не детские, раз так молчит.
После тёмной землянки снег показался Тихону особенно белым. Он сощурил глаза и прикрыл их рукой. Кончики пальцев зашлись от холода и стали неметь, словно кто-то натягивал на них железные перчатки. Тихон надел ватник в рукава, застегнул на все пуговицы, сунул руки в карманы. Рукавиц не было. Наверно, дядя Иван вынул их, чтобы посушить на печурке.
Из землянки вылез дядя Иван.
— Бери, дружок, — протянул он Тихону тёплые рукавицы, — и будем грузиться. Вдвоём спорей.
Дрова подковой были сложены возле землянки: и ходить далеко не надо, и хоть немного прикрывают от ветра их временное жилище. Да только половину этой подковы уже сожгли.
Дядя взял одно поленце, стукнул им по другому, чтоб оббить снег, и принялся счищать поленцем снежное покрывало, укутывавшее поленницу. Сверху покрывало схватилось тонким настом, а под ним снег оставался мягким как пух.
Тихон осторожно клал дрова на руку, вытаскивая полешки снизу, чтоб без снега, и с удовольствием вдыхал чистый морозный воздух. Время от времени он поглядывал на стёжку, которая вела к землянке командира. С самого утра в землянке собрались партизаны. Видно, о чём-то очень важном там идёт разговор. Может, засаду где собираются устроить, так обдумывают, толкуют. А может, на гарнизон фашистский напасть решили. Вот если б и его, Тихона, взяли с собой. Да где там! Только говорят, что он партизан, а как что-нибудь такое, так про него сразу забывают, будто он ни на что не годен.
— Пойдём, племянник, хватит ужо. А хочешь погулять, так я один занесу. Чего тебе в земле сидеть? Человек должен по земле ходить.
— Я дрова занесу и малость похожу тут, — отозвался Тихон.
— Вот это правильно, вот за это ты молодчина, погуляй, подыши воздухом. Он, брат, нужен человеку, свежий воздух.
Коля
Тихон привык уже к партизанскому лагерю, всё тут ему кажется обыкновенным. И землянки, засыпанные снегом, с короткими жестяными трубами-дымоходами. И ёлочки, стоящие на крыше. И то, что каждое утро эти ёлочки надо подправлять, чтоб не склонились под ветром, чтоб не разглядели с самолёта фашисты, что это маскировка.
Привык Тихон и к узким стёжкам, проложенным в снегу между землянками. Сколько он выходил по ним!
Привык, что суп на кухне варят в бидонах, в каких до войны возили молоко, а есть приходится не с тарелки, а из котелка, а потом мыть его снегом. Он уже не ждёт, чтоб ему напоминали, что постель надо каждое утро выбивать об снег, чтоб была чистая.
Теперь Тихон знает, что такое «неприкосновенный запас», зачем он висит у самого выхода из землянки в сумках от противогазов. Это продукты, приготовленные на случай тревоги.
И Тихон уже не раз накидывал на плечо свою сумку.
Привык он ко всему. И уже ни на что не обращает внимания, уже кажется ему, что всю свою жизнь живёт он тут, в лесу, партизанит. А спервоначалу всё его удивляло.
