Капельки росы, россыпью алмазов, блестели в лучиках полуденного солнышка. Там, где густая листва деревьев позволяла пробиваться потоку света на придорожную травку. И где пыль, столбом подымающаяся после проезжающего экипажа, не оседала на каплях воды, делая их мутными и совсем неприглядными.
Почтовая карета ехала по старой лесной и судя по всему, не часто езженой дорогой. Поэтому ощущения, которые испытывала (кстати, не только я, но и две мои подруги, сидевшие рядом со мной на одном сиденье) оставляли не самые приятные впечатления. Большие колеса лишенные такой благодати как рессоры, с такой силой подскакивали на каждой кочке или ухабе, что порой мне казалось, к концу нашего путешествия на моем теле не останется ни единого места без синяка. Просто буду как одна большая слива!
Труха сыпалась с потолка старой, потрепанной годами кареты, на наши головы, залетая в нос и рот. От этого сильно хотелось чихать и безбожно свербело в горле. Мелкие крошки попадали в глаза, делая их красными, будто бы мы прорыдали не смолкая, весь путь от самого дома. Иной раз, нас так подкидывало на очередном ухабе, что страдала не только моя нижняя часть тела, но и бедная головушка, ударяясь о потолок (из-за чего мелкая пыль пополам с трухой сыпалась с новой силой, как из рога изобилия). Ни одна мысль не оставалась в ней надолго, когда, в очередной раз, я натыкалась на своих подруг. Ветвисто, но при этом тихо ругаясь на весь белый свет.
В остальном, мы ехали молча, думая каждая о своем. Только иногда Тия, которая сидела возле окошка, вглядывалась в густой лес и нервно вела плечом, при этом сообщая нам о своих сомнениях и страхах:
— Девочки, у меня возникает такое ощущение, что этот лес просто кишмя кишит всякими бандитами. Смотрите только! В такой густой листве можно спрятать целую армию, и никто ее не заметит, пока они сами не спрыгнут на землю, и не остановят карету. Ведь почтовый экипаж всегда лакомый кусок. Даже если сейчас кроме как нас троих, да наших вещичек (скромный багаж, кстати) тут ничего нет. Я все смотрю туда и с содроганием жду нашей встречи.
Подруга как всегда, когда нервничала, растрепала свою короткую челку и стала похожа на ежа, со своими черными до плеч волосами. Глаза ее, цвета лесного ореха, были сужены, дабы рассматривать получше происходящее. Мне стало смешно. Я никогда не нервничала раньше времени. Считаю это бесполезной тратой нервов.
— Не суетись, подружка! Вот когда выскочат, тогда и посмотрим, что делать дальше. Хоть посмеемся над ихними удивленными рожами, когда они не обнаружат ничего ценнее твоих двух цепочек. Которые к тому же еще из полудрагоценных материалов.
— Вот я тебе удивляюсь Риса, — возмутилась она, — а если им приглянуться не мои украшения (между прочим, они для меня ценнее всех остальных — ты знаешь), а им в охотку будет с нами поиграть! Что тогда говорить станешь? Между прочим, мы очень даже прехорошенькие.
— Меня всегда радовала твоя самооценка Тия, — к нашей беседе присоединилась еще одна подруга Ами, при этом нервно сжимая подол своего оранжевого платья, — а может ни одна из нас не понравится этим бандитам? Может быт, они блондинок предпочитают? А мы все трое, как на подбор — брюнетки. Отпустят с миром, когда поймут, что с нас взять нечего.
Говоря это, Ами указала на наш цвет волос. И действительно мы трое были все темноволосые. Отличало нас только одно — это их длина. У Тии был самый короткий из нас. Дальше Ами, у нее он доходил почти до талии, а я могла похвастаться самыми длинными волосами. Они у меня прикрывали попу. И это не потому, что я сама не любила цирюльника. Вовсе нет! Это мои родители запрещали мне их стричь. Только иногда, я могла подровнять концы, когда уж совсем они начинали путаться, образуя невероятные колтуны. Тогда моя мама милостиво разрешала мне их подстричь (сама выступая в роли парикмахера). Уж больно ей нравился мой длинный и мягкий волос…
И это я еще промолчала про то, что с нас взять нечего. Я б поспорила на этот счет с Ами, но не буду ее расстраивать. Сама не маленькая, просто оптимист.
— Девочки, успокойтесь! По-моему, тут кроме как сотрясение мозга, нам ничего не угрожает. Не знаю, как у вас, а у меня уже все части тела болят. Уж лучше бы на лошадях поехали… Блин! Да я бы и пешком прогулялась с большим удовольствием! — я уже готова была волком выть, лишь бы эта пытка прекратилась.
— Да. Но ты же знаешь, что лошади нашим родителям были не по карману. Дешевле нанять экипаж, с одной «дохлой» лошадью.
Ами, как всегда была права. Я и Тия не рискнули ей возражать…
— Точно! Самый дешевый и безобразный во всех отношениях.
Я уже злилась всерьез, хотя и прекрасно понимала, что Ами говорит дело. Но возмущаться никак не могла прекратить. Это хоть как-то отвлекало от, порядком поднадоевшего, пейзажа за окном. Мне казалось, что шийенские леса просто нескончаемые. Вид за окном кареты почти не менялся на протяжении всей поездки. Только иногда его леса становились не такими густыми, а крестьянские поля так и вовсе промелькивали так редко, будто острова в большом, бескрайнем океане. Но все же радовали маленькие деревеньки, иногда встречающиеся нам на пути. В них мы с нескрываемым удовольствием отдыхали от этой нескончаемой болтанки.
