...призрачное сотрясение воздуха, чуть слышный шелест ткани, скользнувшая по стене и растаявшая тень, мимолетный привкус запаха неуловимых духов, гаснущая в анфиладе комнат дробь шагов, затухающее ощущение легкого поцелуя на губах... открыл глаза, а ее уже нет, лишь ветер треплет занавеску и солнечные блики прыгают по стене, словно бы охотясь друг за другом, - след качающихся за окном богато убранных листьями веток. Теплые бордово-коричневые ковры, полированный узорчатый паркет, бронзовые подсвечники, бронзовые львы на ручках дверей, книжный шкаф, сквозь пыльные стекла которого видны корешки старинных книг с потемневшими от времени тиснениями, прихотливо выписанными латинскими буквами.
Дверца его неожиданно легко и без скрипа открывается, беру первый подвернувшийся под руку фолиант и открываю...
Богиня (возможно, София) держит в одной руке свиток, запечатанный крупной печатью, другой рукой она указывает на восходящее над горизонтом светило, лучи которого составляют слово "искусство". Сама богиня, фривольно одетая, вернее, завернутая в полупрозрачное полотно, прихваченное на бедрах узким поясом, судя по облакам, обступающим ее пышную фигуру с трех сторон, только что взлетела с одного из них, заметив то самое восхождение светила "Ars". Верхняя часть ее одеяния, ранее, вероятно, прикрывавшая обширный бюст богини, теперь развевается по ветру, и при дальнейшем движении, если догадка верна, она полностью избавится от стеснявшего ее и ставшего отныне ненужным наряда. Свиток в ее руке символизирует, скорее всего, знание или науку, а, может быть, и высшее разрешение на промысел или еще что-нибудь в этом роде. Улыбаюсь, вообразив, как подобный образ мог бы украсить и титульный лист, скажем, учебника "Гидравлика". Представьте, этакая розовощекая полунагая амазонка в пожарной каске с брандспойтом в руках, сильная струя которого разбиваясь по мере своего движения превращается в слово "гидра"...
Ставлю тяжеленную книгу на место и закрываю шкаф. Надо сперва определиться, а уж потом можно будет заняться чем-нибудь посторонним - рассматриванием изящно выполненных титульных листов, например.
Сажусь на кушетку и невольно замираю, едва не вздрогнув от неожиданности. Глаза обнаженной женщины смотрят на меня с испугом и мольбой, нет, скорее с гневом, она буквально клокочет... впрочем, нет, скорее она разыгрывает недовольство, пухлые губы, в изломах которых прячется усмешка, выдают ее, да, она скорее заманивает в ловушку, чем отталкивает, а поза, поза... Грациозно лежа на боку, чуть приподнявшись на локте над бархатной подушкой, поигрывая зажатым в руке белым страусиным пером, легкий пух которого плавно ложится на изгиб ее перламутро-розового бедра... Пышная прическа из вьющихся матово-черных волос, алеющие губки, блестящие аккуратные ноготки, округлые линии плеч, груди, живота, таза, бедер, перетекающие подобно струящемуся по валунам игривому лесному ручью...
Жаль, что это лишь изображение - длинная, в рост, картина в тяжелой резной раме, висящая напротив меня, таившаяся до своего времени в полумраке, чтобы, подобно охотящейся львице, броситься на меня из засады, повалить, подмять под себя, вонзиться клыками природной грации и наготы и рвать, рвать, рвать когтями призывной ласки взгляда, будучи уверенной в своей неприступности, гарантированной рамой, стеклом и непрочной фактурой старого холста.
"Погоди у меня..." - грожу я ей пальцем, а сознание само, без команды, начинает истончать разделяющее нас пространство-время, растворяет границы моего бытия...
"Стоп. Сначала я должен определиться здесь. Hельзя бездумно рваться вперед - вперед. Стоп, - успокаиваю я себя. - Картина никуда от тебя не уйдет".
Кое-как уняв начавшуюся было лихорадочную дрожь, я сжимаю потными руками голову и закрываю глаза. Итак, все сначала...
...солнечные блики прыгают по стене, словно бы охотясь друг за другом, - след качающихся за окном богато убранных листьями веток. Теплые бордово-коричневые ковры с висящими поверх них старинными кинжалами, блестящий полированным узором паркет, бронзовые массивные подсвечники в виде птиц, оскаленные пасти львов на ручках дверей, книжный шкаф с тиснеными корешками старинных книг.