Казалось, сама природа жила в этот день намерением что-то изменить, внести смуту в свой распорядок, расшевелить и людей, и животных, и растительность. Ветер шумел в листве придорожных деревьев, срывал первые осенние листья, гонял по дороге пучки соломы. А небо то становилось голубым, как безбрежное море, открывая жаждущее пробиться солнце, то затягивалось пеленой грязных, как лужи в ненастье, туч и пугало своими попытками обрушить на землю потоки воды. Начинавшийся дождь мигом превращался в ливень, и тогда все: и деревья, и лужи, и сама земля — затевали между собой громкую перебранку...
Холмистая местность этого района была под стать такой погоде. Петляющая дорога тянулась здесь среди возвышений. За каждым поворотом открывались чудесные панорамы то продолжительных долин, то величавых всхолмлений. Эта дорога не давала скучать и предаваться печальным мыслям. Своими подъемами и спусками она заряжала всякого странной уверенностью, что впереди с ним случится что-то необыкновенное. Особенно интриговала она тех, кто оказывался в этих местах впервые. Таким эта дорога виделась волшебницей, готовящей целый фейерверк сюрпризов.
Случалось, ветер успокаивался и дождь прекращался. Тогда со стороны отдаленных хуторов, а может быть, из деревни, прячущейся где-то поблизости, за холмами, становились слышны крики петухов и лай собак. Исполосованная колесами повозок, избитая копытами, эта бугристая дорога должна была привести к жилью. Оставалось проявить терпение...
В этот день по причине плохой погоды дорога была пуста, лишь какой-то седобородый путник медленно, но упорно шествовал по ней.
Незнакомец вызывал интерес не только тем, что был одинок. В первую очередь удивляла его одежда. На нем не было привычного пальто или, на худой конец, простой холщовой свитки — бедняга был одет в выцветший шерстяной халат с подстежкой. За плечами его висел мешок, а на голове красовался головной убор, на манер скуфейки. Длинное, до земли, одеяние его выделялось не столько покроем, сколько расцветкой. Странно, но даже при внимательном осмотре непросто было определить фигуры, изображенные на нем. Кажется, его украшали звезды и растительный орнамент. Без сомнения, когда-то это был дорогой халат, возможно, с плеча знатного вельможи или даже самого муллы.
Поступь незнакомца была крепка. Тем не менее она не свидетельствовала о его возрасте. К тому же широкоскулое смуглое лицо его являло собой сплошную сеть склеротических прожилок. И только фигура была стройной и подтянутой, как у юноши.
Широкий нос и толстые губы путника говорили о его простодушии и упрямстве. Зато во взгляде больших карих прищуренных глаз угадывались гордость и даже надменность. Впрочем, истинными чувствами, которые волновали незнакомца в эти минуты, были радость и удивление. Их выдавало то, что человек этот беспрестанно оглядывался. Казалось, пришелец уже бывал в этих местах, долго отсутствовал и вот наконец вернулся. По крайней мере было заметно, что это не заблудший, что у него есть цель и что этот визит напоминает бедняге какую-то счастливую пору его жизни.
Цепь холмов вдалеке замыкала большую долину, посреди которой в самой низине поблескивала неширокая извилистая речушка. Увидев долину, незнакомец остановился... Накрапывал дождик, а потому следовало бы спрятаться под дерево. Но чудак застыл, словно очарованный. Глаза его неожиданно увлажнились и заблестели — вид величавой долины вызвал в нем какие-то эмоции...
Потом путник двинулся дальше и вскоре спустился в низину. По обеим сторонам дороги показались крытые соломой деревенские хаты. За ними на одном из возвышений красовался крытый красной черепицей большой деревянный дом с садом, окруженный изгородью. К крыльцу его, украшенному колоннами, вела широкая аллея старых лип... Как только незнакомец вошел в деревню, за окнами хат почувствовалось движение — местным, сидевшим в эту ненастную погоду под крышей, хотелось знать, что за человек появился в их деревне. Люди всматривались — но не узнавали пришельца. И по этой причине их беспокоило любопытство.
— Калик перехожий, — предполагали одни. — Побирушка.
— Издалека, — убежденно говорили другие. — Не нашенский.
Пик удивления их пришелся на ту минуту, когда незнакомец вдруг свернул на липовую аллею и направился к дому.
— К пану, — сейчас же догадались все.
А кое-кто тут же домыслил:
— Работу просить...
Любопытство иных оказалось сильнее их воли — забыв про дождь, люди вышли из хат и увязались за незнакомцем.
И как же были удивлены они, когда неожиданно перед самыми воротами в панскую усадьбу незнакомец свернул к реке и уединился на одной из полянок у воды! Став на колени, бедняга начал молиться... Незаметные, как тени, преследователи подобрались к нему поближе, так, чтобы услышать его бормотание.
— О Аллах! Отец благодарный! Наставник великодушный! — кланялся и восклицал с искренним благоговением незнакомец. — Благодарю, что препроводил до места! Ты один знаешь, что значит для меня эта земля! Хочу здесь умереть!.. Но прежде, как и обещал, послужу Тебе: укреплю в людях веру в Тебя! Умножу их любовь к Тебе! Не в заботах о себе стану доживать свой остаток — но в заботе о подданных Твоих! Отдам все, что имею! Главное, чтобы до конца чувствовать Твою поддержку! Ведь Ты — мой Владыка! Тебе принадлежу сполна! Проводи меня до конца, Отец мой, и позаботься о могиле моей!
