Часть первая
В Бесцветии
1
Маленькая фигурка скучает в нарисованном мире. Двинешь мышкой – фигурка повернется, картинка мягко сменит ракурс; окно в виртуальную вселенную застынет, послушный истуканчик станет ждать следующей команды.
Сама фигурка не движется, она неживая. Если ей не управлять, так и останется в сонном одиночестве.
Я вымученно смотрю на экран, пытаясь понять, как пройти на следующий уровень.
Проблема колоссальная: на монстров перестали действовать атаки морозного ятагана и заклинания огненной стихии.
Вечер давно обратился в ночь, а я, в компании с игровой приставкой и бутылкой виски, застыл перед экраном телевизора в отупении.
Держит лишь спортивный интерес, клешнями ухватившись за мое горло, и показывая истинную личину – темное, липкое задротство.
Глаза закрываются против воли – железные гирьки на веках прикрывают скрипящую дверь мира реальности; виски тяжелые, налитые свинцом; мозг из последних сил держит организм включенным. Дремота такая, что если гирьки победят остатки воли, я моментально усну. И только пальцы отбивают ритм на кнопках геймпада, живя отдельной жизнью.
Я оказываюсь с обратной стороны экрана: оружие наготове, монстры глядят на меня с изумлением; их едкие глазенки сверлят насквозь.
Вокруг темно и мутно. Гулко дышит под ногами земля, в воздухе стоит запах свежескошенной травы.
Недолго думая, я принимаюсь рубить монстров, совершенно не вкладывая силы в меч. Двуручник рисует восьмерки, оставляя затухающие голубые ленточки, и супостаты рассыпаются в стороны, словно бы каждый удар – мини-взрыв без вспышки.
Я просыпаюсь, снова засыпаю. Так повторяется несколько раз. Невозможно понять, где сон, а где реальность. Я безумным ворочаюсь на диване.
В итоге я решаю поехать в ближайший бар.
Как это обычно бывает: посижу часов до пяти, вымотаю организм окончательно. Глядишь, и заполучу крепкий сон. Да чего там! Хиленький, тоже сойдет!
* * *
Я сижу в круглосуточном баре с диковинным названием Шашмир. На столе горячий кофе, вопреки расхожему мнению, действующий на меня усыпляюще. Помещение безнадежно пропитано табачным дымом, мерцает тусклый свет, мимо столиков редко шмыгает официант.
Приделанный к стене пузатый квадратный телевизор выдает мыльную ребристую картинку какого-то музыкального телеканала. Звук выключили, отчего полуголые девицы из клипа поют голосом Юрия Антонова, глухо идущего из динамиков старенького музыкального центра.
Источник дыма – шумная компания готов за соседним столиком. Полчаса слушаю и рассматриваю, пытаясь понять смысл существования этой субкультуры.
Компания похожа на трупов, доставленных из морга: два парня, одетые по образу Графа Дракулы больше смахивают на китайскую копию Трансильванского Влада Цепеша; три девушки, походящие на привокзальных путан, кажется, полежали в морге больше нужного.
Трупы на этом свете задерживаться не желают – пьют дешевую водку ведрами и смолят пачку за пачкой. Все в черном, лица измазаны белой пудрой, волосы взъерошены, будто бы в раз шандарахнуло током.
Кофе, из-за присутствия в баре этих ребят, кажется безнадежно остывшим.
Периодически потягивая холодный кофе, пытаюсь настроиться на сон. Голова мутная, тяжелая, другой бы точно уснул. Но у меня, кажется, в теле встроен микрочип, не позволяющий заснуть. Изматывающий хитрый червь. Вот бы найти и вынуть…
– Слушайте, а давайте-ка к Шмелю завалим? – предлагает гот с розовыми сосульками на голове.
– Не, – отзывается длинноволосый собутыльник, – у него прошлый раз были, ну он это… – длинноволосый делает паузу, хаотично машет руками, пытаясь иначе донести смысл фразы, – нажрался и начал девушку свою вспоминать, которая… к панку ушла.
– Сука, ненавижу панков! – отчаянно рявкает гот с сосульками на голове и наливает еще водки.
Идиотский стиль одежды, нелепые петушиные стрижки, излишки косметики на лице, пирсинг повсюду… Апогей развращенного отношения к собственному «Я»! Смакования самоунижения и превращения самооценки в тряпку, подтирающей засохшую гнойную кровь трупа чести.
Готы. Вонючая субкультура, коих в последние годы развелось достаточно, чтобы повысить продажи игрушечных гробов. Субкультура, атрофирующая мозги когда-то людей – а ныне животных.
Для них у меню только пара слов: покойтесь с миром, мечты о счастливой жизни. Вы превратили ее в кошмар и теперь смакуете собственное разложение.
– Да… умереть не так уж плохо… – мечтательно замечает девушка с обильно измазанными чернильной помадой губами.
– А я вот недавно телек смотрела, – подхватывает разговор другая, – там в автобусе люди погибли. Теракт по-моему. Интересно, как они умирали? Больно?
– Не… я б не захотел! Это же не красиво, так умереть! – вставляет сосульчатый гот, уже заметно поддатый.
Начали обсуждать! Непринужденно, но с придыханием в словах «боль», «страх», «кровь». Кажется, ребята по кругу получают микрооргазмы. Слушая их, возникают смешанные чувства: желание смеяться, отвращение, тошнота и жалость…
У готов почти все темы для разговоров сводятся к смерти. Это на первом месте. Но есть и более приземленные. Например, самая сильная или самая слабая боль, испытанная в жизни.
