25.12.1920
Было 16:05.
Диспетчерский центр сверхвысоких полётов базы берлинских воздушных сил представлял собой громадное ярусное пространство, расположенное в тридцати метрах под землёй. Из-за этого он освещался лишь мелкими огнями датчиков и электронных устройств.
— Траектория взлёта отклоняется от курса!
Одну из стен покрывал громадный электронный дисплей, и отображаемый на нём символ подтверждал эти слова.
То был сигнал тревоги.
Всё шло вопреки ожиданиям.
Буквально только что все вздохнули с облегчением после успешного запуска первого в истории пилотируемого космического аппарата.
На борту многоступенчатой ракеты с двигателем духовной энергии находился Губер Тальштрассе. Аппарат и самый известный немецкий авантюрист поднялись в воздух, оставив после себя только подпалины на громадной пусковой площадке.
Изображение ракеты, рассекающей ночное небо, обрадовало техников буквально до опьянения, поэтому они не сразу поняли, что отображаемый символ означал.
Последующие услышанные слова вернули их в чувства.
— Я выхожу в открытый космос!
Пилотируемый космический аппарат под названием «Вильгельм 2» предназначался лишь для полёта на спутниковую орбиту. Если он покинет гравитационное поле земли, пилот умрёт.
Техники обеспокоено глянули на экран и поспешили на свои посты. С восстановлением работы их обуяла тяжёлая атмосфера.
Среди напряжённого шёпота, молчал лишь один человек. Низкорослый мужчина среднего возраста с выпирающим животом в куртке военно-воздушных сил.
Его бородатое лицо повернулось к экрану, покрывающему стену.
Сигнал тревоги уже исчез. Вместо этого диспетчерскую осветили синим светом несколько баллистических кривых. Но ни одна из протяжных дуг не давала надежд на возвращение к изначальному курсу.
Они указывали, что корабль никогда больше не вернётся.
— Как мы должны это объяснить?
Услышав шёпот от кого-то из персонала, мужчина повернулся к громадному устройству связи в центре комнаты. Он напоминал большой стол, на котором установили несколько датчиков и экранов.
Перед микрофоном на столе опустил голову молодой человек в лабораторном халате. Скорее всего, он являлся специалистом по связи.
Мужчина периодически информировал ракету о ситуации.
Однако у него не хватало мужества сказать пилоту правду, поэтому он просто держался за голову.
Мужчина среднего возраста рявкнул на трусость связиста:
— Эй, ты!
Его слова остро прогремели через шумную диспетчерскую.
В помещении наступила неожиданная тишина.
Игнорируя устремлённые на него взгляды техников, мужчина двинулся на своих коротких ногах к коммуникатору.
Молодой связист отступил, давая контроль старшему.
Это было правильное решение.
В ответ мужчина ухватился за шейку микрофона и глянул на связиста.
— Свяжи меня с кораблём.
— С-слушаюсь.
Молодой человек лихорадочно отрегулировал устройство связи.
Стрелки всех датчиков двигались туда-сюда и некоторые из табло осветились.
— Не готово ещё?
— Вы сможете связаться, когда стрелка датчика перед микрофоном дойдёт до правого края.
Но она не торопилась.
— Поживее нельзя?
Мужчина, должно быть, осознал, что его раздражённый вопрос совсем не под стать возрасту, потому что покосился на связиста и негромко попросил прощения.
— Извини.
Он не знал, отреагировал ли молодой связист, так как тут же повернулся к коммуникатору.
Стрелка датчика приближалась к краю.
Краем глаза мужчина заметил взгляд техников.
Кто-то негромко произнёс:
— Кто он?
Не отводя взгляда от датчика, мужчина несколько язвительно выкрикнул ответ:
— Я Пауль Вагнер, конструктор военно-воздушных сил! Я майстер, сконструировавший «Вильгельм 2»!
После этого он вздохнул, словно собираясь с силами.
И затем выдохнул.
Его дыхание приняло форму крика:
— Пилот Губер Тальштрассе мой близкий друг!