Д. Д. Тумаркин
Предисловие
В этой книге рассказывается о природе и людях Ифалука — одного из тридцати атоллов Каролинского архипелага, расположенного в тропической зоне западной части Тихого океана, в Микронезии. На большинство карт этот атолл обозначается как Ифалик, хотя сами жители называют его Ифалуком. Авторы книги строго придерживаются местного названия, справедливо полагая, что слово островитян должно быть решающим.
Ифалук — кольцеобразный коралловый риф с характерной для атоллов лагуной. Четыре участка рифа выступают из океанских вод, образуя маленькие островки; два из них населены. Площадь суши Ифалука — около двух квадратных километров, максимальная высота над уровнем моря — шесть метров, население — менее трехсот человек.
Каролинский архипелаг рассеян по необъятным океанским просторам на пространство около двух миллионов квадратных километров. Однако площадь поверхности всех его островов составляет лишь тысячу триста двадцать квадратных километров, причем четыре пятых суши приходятся на несколько возвышенных островов вулканического происхождения. Сколь незначительна площадь, занимаемая всеми атоллами и одиночными коралловыми островками этого архипелага, можно судить по образному сравнению русского мореплавателя Ф. П. Литке, внесшего большой вклад в исследование Каролинских островов (1827–1828 гг.): «Если бы, исключая высокие Юалан {Кусаие. — Д. Т.}, Пыйнипет {Понапе. — Д. Т.} и Руг {Трук. — Д. Т.}, сплотить вместе, кружком, все остальные острова и надеть их на шпиц Петропавловской крепости, то они едва покрыли бы весь Петербург с загородными его домами»[1].
Вулканические острова Трук и Яп, расположенные соответственно в центре и на западной окраине Каролинского архипелага, отстоят друг от друга почти на полторы тысячи километров. Ифалук находится на полпути между ними. В шестистах пятидесяти километрах от него к северу лежит Гуам — самый южный из Марианских островов. Ифалук с трех сторон окружают маленькие коралловые атоллы. Даже до самого близкого из них, Волеаи, — около шестидесяти километров по открытому морю.
Как и когда попал человек на эти клочки суши, затерянные среди океанской пустыни? Ученые пока не в состоянии дать сколько-нибудь точный и исчерпывающий ответ на этот вопрос. Однако можно предполагать, что антропологический тип микронезийцев сложился в результате смешения меланезийцев и некоторых других групп негро-австралоидов с полинезийцами и индонезийцами (включая филиппинцев). Черты общности с этими народами прослеживаются и в культуре. Западная часть Микронезии (Палау, Яп, Марианские острова) в антропологическом и культурном отношениях тяготеет к Индонезии, а восточная (острова Маршалловы и Гилберта) — к Полинезии[2]. Эти особенности, очевидно, отражают историю заселения Микронезии, в том числе Каролинского архипелага.
По данным радиоуглеродной датировки археологических находок, Марианские острова были заселены не позже середины второго тысячелетия до нашей эры[3]. В следующем тысячелетии люди появились на Палау и Япе. Трудно сказать, кто были эти древние насельники. Одни исследователи полагают, что они пришли с Филиппин, другие сближают их с древнейшим австралоидным (айноидным) населением Японии. Продвигаясь дальше на восток вдоль Каролинского архипелага, эти люди, по-видимому, встретились и постепенно смешались с негроидными меланезийцами, попавшими в Микронезию с юга, из различных районов Меланезии. Американский лингвист Дж. Грейс установил, что языки Микронезии, за исключением Марианских островов и Палау, близко родственны некоторым меланезийским языкам Новых Гебрид[4].
Проблема происхождения микронезийцев тесно связана с «полинезийской проблемой». Ученые спорят о том, проходили ли через Микронезию миграции предков полинезийцев. В настоящее время большинство специалистов считают более вероятным меланезийский путь, но допускают, что небольшие группы «мореплавателей солнечного восхода», продвигавшихся на восток, могли быть занесены штормами и течениями на острова Микронезии. Заселив и освоив свою новую родину — архипелаги Восточной Океании, полинезийцы не прекратили морских скитаний. Дальние плавания особенно участились в X–XV вв., в период наивысшего расцвета полинезийской морской культуры. Некоторые экспедиции, отправляясь на северо-запад, достигали Восточной Микронезии. Преобладающие ветры и течения приносили туда же полинезийских рыбаков, попавших во власть стихии. Особенно тесные контакты установились между полинезийцами островов Эллиса и микронезийцами островов Гилберта. Так появились, вероятно, полинезийские черты в физическом облике и культуре населения Восточной Микронезии.
На рубеже новой эры и в последующие столетия в Западную Микронезию продолжали проникать переселенцы из Восточной Индонезии и Филиппин. С этими переселениями связаны многие местные особенности, например, возделывание риса на Марианских островах. На островах этого архипелага и на Палау распространились языки индонезийской ветви малайско-полинезийской языковой семьи.
Такова в общих чертах история заселения Микронезии, какой она представляется на современном этапе исследования этой проблемы. Взаимные контакты и внутренние миграции способствовали этническому сближению обитателей ее различных островных групп. Но между ними все же сохранились довольно значительные различия. Антропологический тип микронезийцев и самобытные черты их культуры в наибольшей мере сформировались в средней части Каролинского архипелага, расположенной в самом центре Микронезии, вдали от внешних влияний.
