В те времена, когда кинофильмы создавали режиссеры класса Эрнста Любича и Билли Уайлдера, когда в кино еще присутствовали интрига и диалог, когда в жизни и в любви существовали правила, тогда — то есть, в прошлом столетии — это называлось столкновением остроумий. Симпатичный сотрудник советского посольства (сможете сказать, как давно это было?) в один прекрасный день поднимает телефонную трубку и слышит звучный женский голос, спрашивающий, не может ли он сказать, какое отчество Ленина.
— Мне нужно для кроссворда.
Оскорбленный сотрудник огрызается: «Отвечать на подобные вопросы означает проявлять неуважение к Советскому Союзу!» — и бросает трубку.
Но вначале слышит веселый смех.
Тем же вечером сотрудник идет на какой-то прием в британское посольство и слышит тот же самый смех из уст столь соблазнительной англичанки, что это, наверное, сама Обри Хепберн. Пораженный до глубины души, он подходит к мисс Хепберн, кланяется и произносит: «Ильич».
Так начинается любовный роман.
Примерно так же начинается и наш роман, только…
Знаете, со мной следует проявлять терпение. Потому что наша пара, это не пара, а, скорее, квартет. И двое из четырех даже не являются людьми.
Представьте себе поверхность Европы, ледяной луны Юпитера. Полдень по местному времени, но небо черное: той немногой атмосферы, которой обладает Европа, недостаточно для рассеивания света и придания ей цвета. Комбинация льда, снега и скал создает ощущение бело-серого лоскутного одеяла, что-то вроде шахматной доски, но без прямых линий.
Европа тектонически активна и примерно вдесятеро более трясуча, чем любое место на Земле, поэтому в ландшафте множество зазубренных торосов и бездонных трещин, называемых циклоидами.
Однако, забудьте о ландшафте и цвете неба. Что действительно захватит ваше внимание — это полосатый шар Юпитера, нависающий над головой, словно гигантский китайский фонарь. Кажется, что он просто давит снежную пустыню. И даже хуже, ибо Европа остановлена приливными силами и всегда повернута одной стороной к своему отцу-гиганту, и если вам посчастливилось работать на этой стороне Европы, то Юпитер над головой всегда!
Именно так несколько элементов J2E2[1], три крошечных ровера в течении двух лет действовали на ледяных просторах, разведуя место для постоянной станции Хоппа и воздвигая такие необходимые сооружения, как укрытие (на Европе холодно даже машинам), радиотермальную силовую установку и антенны связи.
В тот день ровер номер один, по имени Эрл, находился примерно в семи километрах к северу от станции Хоппа, когда получил запрос от движущегося источника сигналов (его связные устройства были достаточно хитроумны, чтобы уловить даже слабый эффект Доплера) на данные о расстоянии.
Элемент Эрл не видел источник: его визуальный сенсор — морозостойкое мультиспектральное устройство с двумя объективами — прекрасно показывает вид спереди и по бокам. Однако, у него нет подъемного механизма, позволяющего смотреть вверх.
Поэтому он, в силу ограничений своей системы наведения, не мог в данный момент представить данные о расстоянии. Пакетом битов, из которых и состоит речь роверов, элемент Эрл ответил более или менее следующим образом: «Я самодвижущийся элемент-ровер. За необходимой информацией следует обратиться к базовому модулю на станции Хоппа.»
И больше он не думал о контакте, если не считать того, что в сообщении-знакомстве чувствовалось нечто… совместимое. Во всяком случае, совместимости было больше, чем между доплеровским радиоисточником и базовым модулем Хоппа.
Движущийся источник был в действительности очередной серией аппаратов экспедиции, сконструированных для проведения поисков жизни в темном, холодном океане под ледяной корой Европы.
Все элементы находились внутри приземлившегося баллона, сброшенного с корабля-автобуса, запущенного с Земли два года спустя первоначального отряда, включавшего в себя элемент Эрл, и прилетевшего к Европе на солнечных парусах. Дохнув пламенем, автобус вышел на орбиту вокруг Европы, где дожидался команды из Ла Джоллы для разделения баллона и орбитального отсека.
Полет был омрачен софтверными сбоями из-за не обнаруженных вовремя программных ошибок, допущенных еще в лаборатории авионики в Ла Джолле, и другими неприятностями, вызванными влиянием магнитного поля Юпитера. Автобус потерпел от этого значительный ущерб, подобно человеку, тренировавшемуся выдерживать удары в живот, но обнаружившего вместо этого, что на него наехал грузовик.
Вот почему один из четырех прилетевших элементов, вскоре ставший известным под именем Ребекка, вышел на связь во время фазы спуска, взяв на себя неважно работающую стандартную функцию системы посадки, которая с лишь большим трудом захватила сигнал со станции Хоппа. Однако, не слишком обострив напряженного ожидания, приземлившийся баллон прибыл невредимым, с полдюжины раз подпрыгнув на ледяной равнине, автоматически проколов изнутри отверстия и, в конечном счете, извергнув из себя четыре новых элемента.
Лишь неделю спустя элементу Эрлу, возвращавшемуся на станцию по тепловым причинам, случилось засечь (не увидеть: его визуальный сенсор для экономии энергии был, как обычно, отключен, и он просто возвращался известным маршрутом) четырех вновь прибывших: элемент для бурения льда, элемент-транспортник, погружаемый элемент и портативный силовой ровер, все четыре предназначались для поисков жизни на Европе.
