Зима выдалась мягкой. Такие зимы в Питере нечасты, один раз в несколько лет. Хлопья снега медленно опускались на улицы. Город спешил по делам, не замечая ничего вокруг.
Рабочий день Виктора Белого подошел к середине. Белый взглянул на часы и решил отлучиться на обед через полчаса. Он был профессиональным продавцом живописи, торговал на Невском, возле римско-католической церкви. Его два стенда располагались рядом с тротуаром, на них стояли холсты, берестяные картинки и графика с акварелью. Часть картин, свернутая в рулоны, лежала под стендом. Стопка с акварелью и графикой была упакована в папку и находилась в сумке. У Белого имелся напарник Антон Анисимов, торговали они по очереди.
Когда-то Белый сам писал картины. Он закончил Мухинское училище, одно время работал художником в кинотеатре. Когда разрешили торговать на Невском, Белый вынес на улицу несколько своих картин. Поначалу торговля шла ни шатко, ни валко. Однако со временем он начал разбираться в конъюнктуре рынка и приспособился к ней. Когда вокруг «Катькиного сада» возникла толкучка, у Белого уже был целый стенд. Он исправно платил властям и рэкетирам, стараясь ни с кем не портить отношений. Постепенно знакомые художники стали приносить ему картины и рисунки на комиссию. С увеличением ассортимента увеличился и товарооборот Будучи пунктуальным человеком, Белый все записывал в тетрадку, аккуратно расплачивался с художниками за проданный товар. Ему несли все больше и больше картин, и в конце концов дома у Белого образовался целый склад. Некоторые картины лежали годами, некоторые продавались в первый же день. Впрочем, Белый был убежден, что любой товар, даже самый залежалый, рано или поздно найдет своего покупателя. Сам он давно перестал писать картины, его тюбики с краской высохли, кисти пылились где-то в кладовке.
В тот день Белому уже удалось «впарить» каким-то англичанам пару акварелей, и несколько берестяных картинок — соотечественникам. Для буднего дня это было неплохо. Белый договорился с соседом, торговавшим рядом, чтобы тот присмотрел за товаром, пока он будет обедать, и собрался уходить. Но в этот момент к его стенду подошли двое покупателей и стали внимательно рассматривать товар. Это были мужчины в куртках и черных вязаных шапочках. Один из них — плотный крепыш, ниже второго на полголовы, но пошире его в плечах. У другого были узкое скуластое лицо и сутулая спина. Они мало напоминали любителей живописи. Но Белый по опыту знал, что внешность покупателя бывает обманчива.
— Добрый день, вас интересует что-нибудь конкретное? — обратился Белый к покупателям.
— Да,— сказал крепыш,— хотели бы купить какую-нибудь акварель или что-нибудь на холсте.
Белый достал большую папку с акварелями и начал показывать рисунки покупателям.
— Это ваши работы? — спросил крепыш.
— Есть мои, но большинство — других художников,— уклончиво ответил Белый.
Пейзажи, которые он показывал, представляли из себя «открыточные» виды Петербурга, которые, как правило, пользуются спросом у иностранцев. Некоторые из картинок в прямом смысле являлись «открыточными», поскольку и в самом деле были перерисованы с открыток.
— Возьмем вот эту,— сказал сутулый, ткнув пальцем в одну из акварелей.
— Пожалуйста, двести рублей,— Белый вынул рисунок из папки.
— Хорошо, а что у вас с холстами?
— Давайте посмотрим,— оживился Белый.
Он показал покупателям все, что было выставлено, затем достал из-под стенда рулон и развернул его. Покупатели внимательно просмотрели все картины, не остановив выбор ни на чем.
— Это все, что у вас есть? — спросил крепыш.
— Нет, конечно,— ответил Белый,— дома у меня целый склад.
— Может быть, мы подойдем к вам, посмотрим? — предложил сутулый.— Если понравится, возьмем несколько штук.
Белый часто водил покупателей к себе, поэтому не удивился такому предложению. Он хранил деньги у матери, на другой квартире, в своей же старался не держать ничего ценного.
— Ради Бога,— сказал Белый,— я заканчиваю в семь часов. Подходите, сразу поедем ко мне.
Крепыш достал двести рублей.
— Хорошо,— подытожил он,— это за акварель. Будем в семь.
— До вечера,— улыбнулся Белый.
Не прощаясь, покупатели скрылись в потоке Невского проспекта. Того, который пониже, звали Андрей Старов, сутулого — Дмитрий Мокеев. Белому показалось, что сутулого он раньше где-то встречал. Ему даже вспомнилась его манера говорить и держаться. Впрочем, вскоре другие покупатели и прочая текучка заставили Белого забыть о тех двоих до конца рабочего дня.
Вечером Белый привел Мокеева И Старого к себе домой. Несмотря на вторую уже встречу, они так и не познакомились. Белый не любил навязывать знакомство покупателям, если те сами не проявляли в этом инициативы. Когда-то квартира Белого была коммуналкой, в которой кроме него жила семья пенсионеров. Когда они умерли, Белый остался единственным жильцом, превратив бывшую комнату пенсионеров в большую кладовку. Дух коммунального жилья до сих пор не выветрился из квартиры, перемешавшись с запахом холстов, дерева и невытряхнутых пепельниц. Казалось, в квартире царит хаос. Однако Белый помнил наперечет весь находящийся товар и мог за пару минут отыскать среди десятков картин нужный ему холст. Картины были везде — на стенах, на полу, на антресолях. Войдя в дом, Мокеев и Старов стали не спеша рассматривать их, слушая комментарии Белого.
