Пересидев весь "мертвый сезон" на море, мы вчетвером дружно взвыли. Мне стало скучно за месяц до отъезда, я начала ныть первой, следом за мной стал вторить доктор. Он потирал руки и говорил, что море - это прекрасно, но когда его слишком много и оно холодное - это не интересно.
Дольше нас держались Британия и Виктор. Он-то и сдался последним. Бри присоединилась к нашей ноющей в баре компании недели через полторы. Бедняжка соскучилась по старшим детям, ей не терпелось рассказать всему своему "клану" прекрасную новость о прибавлении. Виктор ходил на море (от которого нас всех дружно тошнило) один. Сначала ненадолго: мы все никак не могли расстаться дольше, чем на пять минут. Потом под присмотром ван Чеха, которому было откровенно нечем заняться, взаимные патологические путы были ослаблены. Доктор исподволь проводил с нами терапию, притом настолько искусно, что я не сразу заметила это.
- А что это вы, по психотерапии соскучились? - осторожно спросила я как-то вечером.
- Это ты о чем, дитя мое? - доктор хитро на меня взглянул и отпил чаю.
- Я тут заметила, вы на нас с Виктором увлеченно практикуетесь, - я пожала плечами.
Доктор усмехнулся и не ответил. Он долго пил свой чай, поглядывал на меня, сверкал голубым глазом.
- Просто я посмотрел в перспективу, - задумчиво, наконец, сказал доктор, когда увидел, что я вся извелась, - Не думаю, что фон Бохель одобрит, если ты станешь ходить на работу с бывшим нашим пациентом. Виктор, конечно, сведущ в психиатрии, но с несколько непривычной для Главного стороны. Мы таких обычно лечим…
Все закончилось дружным весельем. На самом деле я была ван Чеху благодарна. Если бы не он… Я сама задумывалась: как выходить на работу, если мы не сможем расставаться с Виктором больше, чем на незначительные пять минут?
В баре бурчал телевизор, показывали какие-то новости. Ван Чех, оперевшись подбородком о кулак, смотрел в голубой экран. Профиль его в тот момент казался немного хищным, доктору было любопытно. Говорили о громком процессе по делу о каннибализме. Главная обвиняемая Ая: фактически она людоедкой не была. Я слушала в пол-уха.
- Но есть и высший суд, - причмокнул доктор.
Он встал со своего места и по-хозяйски стал распоряжаться в баре.
- Будешь? - он спросил меня из-за спины.
- Не исключено.
- Нет, чтобы сказать просто: "Да", тебе надо запутать старого доктора, - ворчал он.
- Никакой вы не старый, а скоро даже станете молодым отцом, - парировала я.
- Это не отменяет того, что ты вечно пытаешься меня запутать, - фыркнул ван Чех и звонко поставил передо мной бокал коньяку.
- А за что пьем-то?
- Ая скончалась. Так что, не чокаясь, - со сдержанной философской улыбочкой заявил ван Чех и по-гусарски опрокинул в себя коньяк.
- Сегодня состоялось вручение Нобелевской премии по физике, - бубнил телевизор, - ее получил 55летний ученый Тор Хорнето ван Тащ, физик.
Доктор странно дернулся и впился взглядом в телевизор. Я посмотрела на экран. Там показывали странную, очень старую, испещренную страданиями физиономию. Такие лица плохо запоминаются, я не стала концентрироваться.
- Суть открытия его в том, что Тор сумел доказать математически, физически существование некоего пространства, параллельного этому миру. Открытие на кончике пера, однако, может принести неоценимую пользу человечеству.
По словам Нобелевского лауреата, это пространство ментальнозависимо, то есть подчинено силе мысли. Подробнее смотрите документальный фильм сразу после выпуска новостей.
Доктор резко обернулся ко мне и заглянул в глаза. Я даже несколько испугалась, на губах доктора играла странная полуулыбка, глаза горели неясным мне пламенем.
- Ты поняла, Брижит? - тихо спросил он.
- Нет, - честно ответила я.
- Он математически доказал существование Пограничья! Надо будет посмотреть этот фильм, - ван Чех дрожал от нетерпения.
- Вы рады или нет? Я понять не могу.
- Я сам не знаю,- доктор внезапно успокоился и отвернулся от меня, - было бы не хорошо, если бы все кому не лень стали туда лазить! Это территория больных людей. Но ты что, даже не поняла, кто это?
Доктор снова хозяйничал в баре.
- Если честно, то нет.
Доктор вернулся на свое место и иронически на меня посмотрел, изогнув свою соболиную бровь в немыслимую дугу.
- То есть ни имя, ни, особенно, фамилия тебе ни о чем не говорит?!
Я допивала последние капли коньяка.
- Не стоит дожевывать бокал, - откомментировал доктор.
