Старое, а может быть, даже старинное здание средней школы возродилось для новой жизни. Его отремонтировали, выкрасили и выбелили. Сменили мебель и завезли компьютеры. По вестибюлю прогуливался крепкий парень в костюме галстуке – нанятый человек из охранного бюро. Элитная платная школа звалась уже не школой, а лицеем.
Напротив входа, на проезжей части остановился «Мерседес». Дверца приоткрылась, чего-то выжидая. Группа старшеклассников вышла из школы и рассыпалась по улице.
– Девочки! – позвал женский голос из машины.
Подошли три школьницы. В полумраке салона они видели только темные очки да все заполонившую прическу. Откуда-то оттуда, из-под шатра волос протянулась рука с коробкой:
– Девочки, передайте, пожалуйста, Геннадию Федоровичу.
– Мы уже идем домой, – не согласилась одна.
– Ну, попросите охранника, – посоветовала женщина, увидевшая, как тот вышел постоять на летнем солнышке.
Машина, не глушившая двигатель, отъехала плавно, как отчалила. Школьницы повертели коробочку: размером с пачку сигарет, без этикеток, светлый картон, перетянута резиновым шнурком. Одна из девочек ее понюхала:
– Пахнет духами.
Понюхала и вторая:
– Нет, лекарством.
– Может, это для химика? – предположила третья.
Что вело человечество по лестнице прогресса? Говорят, труд, огонь, колесо, электричество, атом… Нет, в основе прогресса лежит любопытство. Не будь его, не было бы ни колеса, ни атомной энергии. Одна из школьниц стянула резинку с коробки и боязливо приоткрыла:
– Ой!
Ее щеки порозовели. У второй глаза округлились, как голубые колесики. Третья спохватилась:
– Девочки, это не наше дело.
С ней молчаливо согласились. Лица школьниц как-то окаменели, словно в них добавили раствор отвердителя, – это сделала общая тайна. Голубоглазая схватила коробку и подбежала к охраннику:
– Вот, просили передать директору.
– Кто просил?
– Женщина, уже уехала…
Школьницы пошли торопливо. Известно, что сумки, портфели, коробки, свертки в наше время могут взорваться. Поэтому охранник коробку открыл, выполняя свои обязанности. И задумался: нести директору или выбросить? В конце концов, его дело охранять, а поскольку в коробке взрывного устройства не было, то он отнес ее в канцелярию и положил на стол секретарше:
– Привезла женщина для директора.
И вышел со странной гримасой, похожей на улыбку, перехваченную недоумением. Секретарша, пожилая женщина, бывшая учительница начальных классов, открыла коробку и не поняла, что в ней. Теперь много чего импортного и неизвестного… Сообразив, она инстинктивно бросила коробку на стол… Но ее дело маленькое, секретарское. Она вошла в кабинет, молча положила коробочку на стол и замерла.
Директор открыл, потряс, видимо, тоже не сразу сообразив. Затем начал краснеть, как алые гардины на окнах, просвеченные низким вечерним солнцем.
– Что это значит? – растерянно спросил директор.
– Просили вам передать.
– Кто просил?
– Какая-то женщина через охранника.
– Какая женщина? Зачем? К чему?..
– Откуда мне знать?
– Мария Филипповна, а чего вы губки поджимаете? – окреп голосом директор.
– Такие у меня губы.
– А если мне бомбу пошлют, передадите?
– Передам, – отрезала секретарша. – Ваши плоды.
– Какие мои плоды?
– Новые методы воспитания: школьник может делать все, что хочет. Так пожинайте!
Она ушла, поджав и без того крепкие губы. По ее понятиям, директор должен быть пожилым, седоватым и строгим. Геннадию Федоровичу едва перевалило за тридцать, и она своими глазами видела, как в праздник он со старшеклассниками пил пиво.
Геннадий Федорович Лозинский, директор лицея, кандидат педагогических наук, высыпал содержимое коробки на стол – десять новеньких упакованных презервативов.
Таймер включил телевизор в шесть утра: передавали «Вести». Евгения Маратовна открыла глаза и пролежала пятнадцать минут, воспринимая события в стране и мире. Погасив экран, она пошла в ванную чистить зубы. Муж ночевал на даче и прямо оттуда поедет на работу, поэтому спортивный костюм можно не надевать.
Она распахнула окно и впустила утренний влажноватый воздух, лежавший на тополиных кронах у дома. Включила музыку, не ритмичную, не молодежную – ритмов ей хватало в жизни, – а романтичную, подобающую утреннему настроению: Шопен, интродукция «Блестящий полонез» и «Большой бриллиантовый вальс». Их очень любил отец.
Став на голландский ковер, расцвеченный тюльпанами, как и сама Голландия, Евгения Маратовна начала выполнять комплекс из десяти упражнений, которые разминали все мышцы и суставы. Она улыбнулась: если кто-нибудь за ней наблюдает, то видит кино: высокая молодая женщина с прекрасной фигурой в шесть тридцать утра делает гимнастику на голландском ковре. Может быть, наблюдавшему виден и камин под старину с деревянным порталом, как бы изъеденным жучком-древоточцем.
