Граната, кувыркаясь, летела в воздухе.
Антон видел ее отчетливо – цилиндрическую, выкрашенную в защитный цвет РГ-42, формой похожую на консервную банку из стандартного армейского пайка. Формой, но не содержанием. Внутри РГ-42 находилась не гречневая каша с мясом, а сто десять граммов тринитротолуола и металлическая лента с насечками. Спустя считанные секунды эта лента превратится в десятки осколков, которые вопьются в его тело. И тогда…
«Машина! — мелькнула в голове мысль. — У нее стальной кузов, а внутри ящики. Они защитят!»
Окончание это мысли Антон додумывал на бегу. Тело сообразило раньше, чем мозг. Стремительными прыжками он преодолел расстояние, отделявшее его от «УАЗа», рванул на себя дверцу и вщемился внутрь. Вернее, вбросил себя. Даже успел захлопнуть за собой дверцу. И только затем сообразил: внутри машины – ящик с такими же РГ-42, вдобавок с вкрученными запалами. И «УАЗ» – последнее место, где надлежит прятаться от взрыва. Все-таки мозгу следует доверять больше, чем телу. Однако пожалеть об этом Антон не успел.
Сбоку грохнуло. В следующий миг пространство за стеклами «УАЗа» затопило багровое пламя. Антон ощутил, что куда-то летит. «Пиз…ц!» – мелькнула мысль, и все исчезло…
Жизнь Антона резко изменилась в январе 1971 года. После ужина, в ходе которого он похвастался отцу и сестре полученными отметками – повышенная стипендия в кармане! — отец пригласил его к себе в комнату. Выглядел при этом Ильин-старший строго. «Это он с чего? — думал Антон, шагая вслед за отцом. — Все ж нормально». Недоумение его разъяснилось скоро.
— Каким ты видишь свое будущее? — спросил отец после того, как они расположились в креслах.
Антон осторожно пожал плечами. Вопрос был странным. Какое будущее у студента третьего курса института иностранных языков? Ему еще учиться и учиться. Так и сказал.
— А конкретнее? — не отстал отец.
— Окончу институт, получу диплом, пойду работать.
— Куда?
— На распределении скажут.
— А куда распределят?
Антон задумался. О распределении в группе говорили не раз – все-таки третий курс. Мечтой многих было попасть на работу в МИД. Но такая перспектива выглядела призрачной – в министерстве иностранных дел Белоруссии работала пара десятков человек. Про МИД СССР и мечтать нечего – в Москве свои институты имеются. Неплохо устроиться в «Интурист» или хотя бы в «Спутник»: они работают с иностранцами, поэтому переводчики нужны. Теоретически. Практически – не вщемиться. Желающих в разы больше, чем вакансий. Остается работа в издательствах, торгово-промышленной палате – там специалисты-переводчики востребованы, в худшем случае можно преподавать иностранный язык в школе. Последнее не желательно, зато есть шанс остаться в Минске. Он отличник, уверенно движется к красному диплому. Таким на комиссии дают возможность выбрать место распределения.
Все это Антон и сообщил отцу. Тот удовлетворенно кивнул.
— А чего ты хотел бы сам?
— Поездить по миру, побывать в разных странах, — вздохнул Антон.
— Такая возможность есть, — сказал Ильин-старший. — Если пойдешь по моим стопам.
Антон на мгновение выпал в осадок. Ильин-старший был полковником запаса, и не каким-нибудь, а КГБ. О своей службе он рассказывал мало. Но Антон знал, что отец начал в знаменитом ИНО (иностранном отделе) НКВД. Много раз бывал за границей. Зачем туда ездил, догадаться не трудно – фильмы про советских разведчиков показывали в кинотеатрах. В Отечественную войну сотрудник «Смерша» Ильин ловил вражеских диверсантов, при этом был ранен. Антон видел на его теле отметины от пуль и осколков. У отца пять орденов и масса медалей. Так что своим «предком» Антон гордился. Но идти в КГБ? Репутация этого ведомства в советском обществе никакая. По мнению интеллигентных людей, а Антон считал себя таковым, порядочный человек в «контору глубокого бурения» не пойдет.
— Знаю, о чем думаешь, — сказал отец, — и что дружки твои говорят. Все это падла лысая! — отец сжал кулаки. Хрущева он ненавидел люто. — Разоблачил «врагов», клещ кукурузный! Теперь нужных людей в Комитет не зазвать. Лезет всякая шваль. А нужны люди умные и образованные, такие, как ты.
Антон с удивлением посмотрел на отца. Тот усмехнулся.
— У тебя отменная память и блестящие способности. Ты свободно говоришь на двух языках. Учишь третий. К диплому освоишь и его. Этот раз, — отец загнул палец. — Два – ты не рохля. Умеешь постоять за себя и дать сдачи.
Антон кивнул. Стойкости его научил отец. Когда маленький Антоша прибегал жаловаться на дворовых обидчиков, Ильин-старший спрашивал: «А ты дал сдачи? Нет? Вот, поди и дай!» И, не обращая внимания на возражения матери, выталкивал сына за порог. Приходилось возвращаться и выполнять приказ. Не раз Антону разбивали в кровь нос, вешали синяки, но его это не останавливало. Со временем дворовые хулиганы оставили его в покое. Приятно, когда тебя боятся. А если сразу дают сдачи? Ну, его, малявку бешеную…
— И еще у тебя мой характер, — загнул третий палец отец. — Сидеть в издательстве или торговой палате ты не сможешь. С тоски умрешь. Поэтому КГБ для тебя неплохой вариант. И за границей побываешь, и мир увидишь, и пользу Родине принесешь. Согласен?
