Пока лифт поднимался в президентский номер отеля, Джейкоб Стоун любовался стоявшей рядом с ним женщиной. Длинные шелковистые светлые волосы. Платье с открытыми плечами, расшитое стразами и наверняка стоившее целое состояние. Но на этом теле оно оправдывало каждый потраченный на него цент.
И если бы его стали допрашивать под присягой, он вынужден был бы признать, что у него на уме было желание не только смотреть на нее.
Наконец она взглянула на него.
– Вы осознаете, что пялитесь на меня?
– Это сумасшествие… Но со мной такое впервые.
– Если вы хотите сказать, что до сегодняшнего вечера никогда не приглашали кого‑нибудь выпить к себе в номер, прошу прощения, – рассмеялась она. – В это я не поверю.
Джейкоб закусил нижнюю губу и прислонился спиной к зеркальной стене лифта, сложив руки на груди. Речь шла не только о бокале вина.
– Мы знакомы всего три часа. Максимум четыре.
Она приподняла бровь.
– Идете на попятный?
Ни за что.
Шесть недель назад старый друг Маркус Лейн пригласил его на свою свадьбу. Так что Джейкоб купил себе билет первого класса на самолет, летевший из Нью‑Йорка в Лос‑Анджелес, чтобы присутствовать на пышной церемонии, антураж которой затмевал самые дорогие декорации в голливудских блокбастерах. И он был счастлив за своего друга и его молодую жену.
Но мысли Джейкоба все время были заняты многомиллионным иском, который ждал его дома. Пока он не увидел эту женщину, возникшую словно ниоткуда.
Когда она остановилась у его столика, он мгновенно вскочил и отодвинул для нее стул. Они представились друг другу, и он разлил вино по бокалам. Он был потрясен красотой ее зеленых глаз – самыми чувственными, самыми томными из всех, которые ему доводилось видеть.
Ее звали Тиган. А фамилию он не расслышал.
Они так увлеклись разговором, что он не мог припомнить, что они ели или кто произносил заздравные тосты. Он забыл о своем иске. И после традиционного первого танца молодоженов, когда в зале приглушили свет и заиграла медленная мелодия, он взял Тиган за руку и повел на танцпол. Прижавшись щекой к ее сладко пахнущим волосам и положив руку ей на талию, он чувствовал себя так, словно они были одни в целом мире.
Джейкоб не любил загадывать заранее, но он уже решил, как должен закончиться этот вечер. И когда он предложил ей зайти к нему выпить, она лишь сказала:
– Давайте сделаем это.
Но сейчас, когда двери лифта открылись в его номере, Джейкоб заметил, что Тиган замерла в нерешительности, и это, конечно, заставило и его заколебаться.
Их разговор за ужином крутился вокруг политики, бизнеса и общих интересов. У нее было свое дело в Сиэтле, фитнес‑центр под названием «Хай Ти Джим». Он рассказал ей о юридической практике, которую унаследовал, но не уточнял, что имеет репутацию настоящего убийцы в зале суда.
Они рассказывали друг другу о своих друзьях, но он избегал упоминаний родственников. И его заинтересовало то, что и Тиган не упомянула своих. Ни единым словом.
И сейчас, когда она, шурша платьем, вошла в его роскошно обставленную гостиную, он призадумался. Она выглядела настоящей аристократкой, но он знавал множество простых людей, которые с успехом освоили светские манеры, включая его самого. Может ли быть, что ее происхождение было таким же, как и его? Очень отличным от всего этого блеска и великолепия?
О котором лучше было бы забыть.
Но когда она повернулась к нему и улыбнулась… Черт, какая разница? Джейкоб отбросил всякие сомнения, подходя ближе к ней. Значение имел лишь их первый поцелуй. А все остальное, включая иск против «Хантер пабликейшн», могло подождать.
Джейкоб Стоун был совсем не в ее вкусе.
«Я люблю синие глаза», – напомнила она себе.
Живые и глубокие, как океан. Нежные и добрые. Такие, какие были у ее первой любви в колледже.
Глаза мистера Стоуна были янтарно‑золотистыми, и в сочетании с черными как уголь волосами напоминали ей пантеру – завораживающего мускулистого самца. Когда Джейкоб положил электронную карту‑ключ на мраморный столик и направился к ней, она была близка к панике. Он даже двигался как большой кот. Но она ведь предпочитала собак!
Но когда его губы оказались в дюйме от ее губ, по ее телу пробежала дрожь. И она отбросила всякую осторожность. И снова это была не ее обычная реакция. Разве для настоящих чувств, даже для сексуального влечения, не требуется больше времени?
И, словно прочитав ее мысли, он отступил на шаг. Он слегка нахмурил брови, и его золотисто‑янтарные глаза изучающе посмотрели на нее. И снова по ее телу пробежала дрожь предвкушения.
– Тиган? Вы в порядке?
Она взяла себя в руки и пожала плечами.
– Ну, когда в последний раз видела себя в зеркале, я была в порядке.
У него дрогнули губы.
– Вы кажетесь такой… нерешительной.
Она отвела глаза в сторону и глотнула воздуха.
– Я просто осматривалась, – пробормотала она в качестве объяснения.
Комната была отделана итальянским мрамором, повсюду была позолота, а идеально подсвеченные картины на стенах могли висеть в Лувре. Эти излишества напомнили Тиган о доме ее отца после того, как новая жена сделала там ремонт. Он, конечно, был миллиардером, но Тиган не любила излишеств.
