– Голубчик мой, свет уходит! – оператор-постановщик бросил на режиссёра преисполненный нетерпения взгляд и театрально сложил мягкие ладошки перед грудью, как индус. Этот умоляющий жест должен был выразить крайнюю степень его отчаяния.
– Понимаю, конечно, что «белые ночи» – звучит красиво и романтично, но снимать при таком освещении лично я отказываюсь, – категорично заявил он. – У нас должно быть яркое солнце, а не сумерки! Давай-ка быстренько ещё раз сцену прогоним…
– Да Вера что-то совсем не в форме, – буркнул режиссёр вполголоса. – Прямо расклеилась из-за вчерашнего, Сашка с ней и так, и этак бьётся, а она точно деревянная…
– А этот засранец где? – тоже понизив тон, полюбопытствовал оператор. – Отсыпается у себя в номере?
Режиссёр брезгливо дёрнул усом.
– Да куда ж ему деться – он вчера лыка не вязал, паскудник мелкий. Ладно, давай ещё разок попробуем… Внимание! – крикнул он. – Переснимаем сцену объяснения графа и Насти. Саша, Вера – двухминутная готовность!
При этих словах молодая женщина в пёстром цыганском наряде – певица и актриса Вера Громова, известная публике под сценическим псевдонимом Вероника Мендес – поднялась со стула и одёрнула свою цветастую юбку. Ей тут же заботливо протянул руку, предлагая на неё опереться, красивый мужчина в элегантном летнем костюме конца девятнадцатого века. Это был актёр Александр Белецкий, кумир всех российских женщин от мала до велика.
– Ты в порядке? – тихо спросил он у Веры. – Уверена, что справишься? Может, ну их всех к лешему? Тебе бы сейчас в гостиницу, горячего чая да поспать…
– Всё нормально, Саш, – отозвалась она с благодарной улыбкой. – Не в моих это привычках – включать «звезду» и срывать съёмочный график. Так… не по себе что-то. Я всё про Андрея думаю.
– А не пошёл бы он к… – Белецкий еле сдержался, чтобы не выматериться. – Ты из-за этого щенка ещё переживать будешь?
– Сашка! Вера! Вам особое приглашение нужно, или карету ждёте? – ядовито прокричал в их сторону режиссёр. – Дуйте бегом сюда!
Белецкий с Верой направились к месту съёмки. Объяснение русского аристократа и вольнолюбивой цыганки должно было происходить на берегу реки.
Красавица Мезень царственно катила свои студёные волны в сторону Белого моря. Чистейшая вода шумела по камням и была такой прозрачной, что можно было увидеть стайки серебристых рыбок, круживших над песчаным дном. В зеркале реки, насквозь прошитом солнечными зайчиками, отражалась прекрасная и величественная природа русского севера – густо поросшие таёжным лесом красно-глиняные берега.
– Тишина на площадке! – заорал режиссёр. Он вообще был громогласным и шумным, но довольно славным малым. – Тишина, вашу мать, я сказал! Камера!.. Мотор!..
Вразнобой откликнулись помощник оператора со звукорежиссёром. Громыхнула хлопушка-нумератор.
– Начали!!! – а это уже в сторону актёров.
Белецкий тут же схватил Верину ладонь и прижал к своим губам.
– Поедем со мной в Москву, Настя! – проговорил он умоляюще. – Ты для меня одна-единственная. Не могу я без тебя, хоть режь, хоть в огне сжигай…
Вера – впрочем, и не Вера это уже была, а гордая цыганка Настя из табора – насмешливо повела высокой соболиной бровью.
– Вы что же это, сватаете меня, барин? – спросила она, вперившись в него внимательным, пронизывающим насквозь взглядом. Он, внезапно смутившись, запнулся было, но через мгновение продолжил с прежним пылом:
– Тебе хорошо со мной будет, слово даю. Ничего для тебя не пожалею, ни золота, ни серебра! Нужды знать не будешь, платья новые – сколько хочешь, шали персидские…
– А, так вы для меня место богатой содержанки приготовили? – полыхнув очами, перебила она. Он осёкся.
– Так знайте же, барин, – тряхнув гривой чёрных волос и отбрасывая их за спину, проговорила строптивица, – любовь цыганки ни за какие деньги не купишь.
Отняв свою руку, она, не обернувшись, побежала вдоль берега реки – босая, лёгкая, стремительная, словно вольный северный ветер.
– Тогда… тогда я эту любовь завоюю! – отчаянно прокричал граф ей вслед.
– Стоп… – режиссёр замешкался на секунду, встретившись вопросительным взглядом с оператором, но тот молча показал ему большой палец.
– Снято! – подытожил режиссёр с облегчением. – Хватит дублей на сегодня. Сашка – молоток, спасибо тебе. Вера! – крикнул он в сторону убежавшей артистки. – Возвращайся! Всё отсняли.
И, словно в ответ на его реплику, со стороны деревни раздался громкий вопль:
– Семён!.. Семё-о-он!.. Сеня!..
Кричал администратор по локациям – тот самый, который выбрал это местечко в Архангельской области для проведения натурных съёмок. Он нёсся к съёмочной группе напрямки через луг, спотыкаясь и подпрыгивая от волнения, и бешено размахивал руками, что при его внушительной комплекции смотрелось весьма комично. Впрочем, никто даже не улыбнулся. Семёном звали режиссёра, и, судя по его напряжённо застывшему лицу, он сразу же сообразил, что добрых вестей этот гонец с собою явно не несёт. Все члены группы тоже взволновались и с опаской смотрели в сторону приближающегося админа.
