— Да, Елизавета Матвеевна, вас не подвела интуиция, — торжественно объявил Турецкий, — Преступление совершил ваш зять Павел Александрович Лень. Собственноручно. Сегодня ночью гражданин Лень был задержан сотрудниками двадцать девятого отделения милиции и полностью сознался — под тяжестью неопровержимых улик. Справки можете получить в упомянутом отделении у капитана Болдина — думаю, он не откажется предоставить вам необходимую информацию. Я выполнил свою работу, Елизавета Матвеевна?
В глазах пожилой женщины заблестели слезы. Она судорожно кивнула, шмыгнула носом, поднесла к глазам батистовый платочек.
— Спасибо, Александр Борисович, я верила, что вы это сделаете. Даже не знаю, как вас благодарить…
— Пустое, Елизавета Матвеевна. Работа несколько затянулась… надеюсь, вы отнеслись с пониманием. Обычные процедурные трудности.
В третий раз за месяц приходилось включать колыбельную для совести. С деланным безразличием он смотрел, как женщина забирается в сумочку, достает конверт, мнет в морщинистых руках, гадая, куда бы его пристроить. Не придумывает ничего лучшего, как сунуть ему под нос.
— Здесь все, как договаривались, Александр Борисович… помимо той суммы, что я уже перевела на счет агентства «Глория» на прошлой неделе.
— Спасибо, Елизавета Матвеевна, — рука стыдливо прикрыла конверт, потянула к краю столешницы, под которой уже разверзлась пасть выдвижного ящика…
Она остановилась, не дойдя до двери. Устремила щемящий взгляд на своего «спасителя».
— Скажите честно, Александр Борисович… Павел действительно собственными руками… убил Наденьку?
— Можете не сомневаться, — уверенно кивнул Турецкий. — Вы оказались совершенно правы. Алиби вашего зятя рассыпалось, как карточный домик, стоило лишь немного поработать. Поговорите с милицией, вам все объяснят.
Она ушла, он облегченно перевел дух, перевернул листок настольного календаря, уставился на текущую дату: второе июня, вторник. Долгожданное лето пришло… Убийство тридцатилетней Надежды Касьяновой (фамилию мужа она отвергла изначально) случилось две недели назад. Женщину обнаружили задушенной в собственном доме на шоссе Энтузиастов. В десять вечера соседи, прибывшие с вечеринки, обнаружили в доме напротив приоткрытую дверь, постучали, ответа не дождались, заглянули в прихожую, откуда просматривался фрагмент гостиной и перевернутый торшер. Будучи людьми законопослушными, позвонили в милицию, а в дом, дабы уберечь себя от неприятностей, заходить не стали.
Строчки протокола были сухи, как осенние листья. Женщина скончалась от удушения. Злоумышленник действовал руками, а руки были в перчатках. Предварительно он ударил ее по виску металлическим предметом, женщина потеряла сознание, после чего задушить ее не составило труда. Металлический предмет найден не был. Все указывало на то, что женщина сопротивлялась — бегала по гостиной, снося предметы обстановки, а убийца гонялся за ней. Перевернутые стулья, разбитый торшер, кокнутая ваза с намеком на историческое происхождение, сдвинутая кушетка.
Следствие установило, что тридцатилетняя Надежда Касьянова, домохозяйка, выпускница института иностранных языков, жила с мужем Павлом Александровичем Ленем — менеджером в крупной инвестиционной фирме — и имела с ним отношения наисквернейшие. Как шутят злые языка, менеджер — тупиковая ветвь эволюции директора. Но Лень, похоже, добился успехов на профессиональном поприще. Хороший джип, хороший дом на шоссе Энтузиастов, парочка счетов во внушающих доверие банках, красивая жена.
Экспертиза не сомневалась: смерть наступила в промежутке от восьми до десяти вечера. Мать покойной, узнав о трагедии, билась в падучей, а когда успокоилась, заявила категорично — разделаться с ее единственной дочерью мог только и исключительно ее зять Павел Александрович Лень. Жалкая личность. Трус, обманщик, подлец. Есть такие люди — если смешать их с дерьмом, получится однородная масса. Отношения супругов испортились еще полгода назад, когда жена уличила мужа в первой измене. Дальше — больше, семейная жизнь превращалась в ад (со слов Елизаветы Матвеевны), бесчисленные скандалы, выяснение отношений, разборки из-за денег: у Надежды было обоснованное опасение, что часть своих доходов супруг скрывает. Нередко он бил ее, но таким иезуитским образом, что следов не оставалось. Кричал, что черта с два она получит дом и деньги — уж он-то постарается со своими связями! Все шло к трагической развязке. И вот в роковой вторник случилось страшное.
Убитая горем мать так надавила на работников милиции, что они, пойдя у нее на поводу, задержали Леня. Но вскрылось интересное обстоятельство. Павел Александрович убедительно изображал потрясение, скорбь, отвергал обвинения тещи: дескать, та еще фурия, всю жизнь не давала им с женой спокойно жить, разве можно всерьез воспринимать ее слова? Он так трогательно любил Наденьку, ума не может приложить, кто ее убил! Но дело не в этом. У Павла Александровича имелось стопроцентное алиби. В тот вечер в фирме проводилась корпоративная вечеринка по поводу выгодной сделки (а в условиях кризиса выгодная сделка — безусловно, достижение), и Лень, как показали опросы многочисленных очевидцев, никуда с нее не отлучался. Несколько раз выходил покурить, но отсутствовал недолго. Участников вечеринки опрашивали и передопрашивали. В итоге опера развели руками: нам бы такое алиби.
