Все газеты Америки взахлеб рассказывали о том, что происходит в побежденной нацистской Германии, о толпах пленных, которых уже не знали куда девать, о поисках Гитлера и остальных фашистских бонз, которые то ли скрылись, то ли истребили сами себя. С фашистской Германией было покончено, оставалось только разобраться с ее смердящими останками и понять, что может и должно быть на ее месте. И теперь не было недостатка в героях, готовых на самые крайние меры. «Перебейте их всех! Оставите хотя бы одного – они расплодятся снова, и вам придется начинать все с самого начала. Это ведь все равно что выпустить кроликов на молоденькую травку», – писал о немцах, разгорячившись, даже вполне умеренный в прошлом один государственный деятель. Более хитроумные и хладнокровные привычно хотели сделать все чужими руками: «Пусть русские делают грязную работу, мы не будем иметь к этому никакого отношения».
Мужчина лет тридцати отложил в сторону газеты и погрузился в размышления. За окном его нью-йоркской квартиры шумел и веселился огромный город, торжествующий победу. Ни в Нью-Йорке, ни где бы то ни было еще, никто не знал, что человек, изучавший американскую прессу, был глубоко законспирированным советским агентом в Америке под оперативной кличкой «Гектор». Да и в Москве о нем знали всего лишь несколько человек.
Гектор, как это часто случалось с ним в последние дни, думал о своем отце, который умер еще до начала войны.
Рос Гектор совершенно американским парнем – колледж, американский футбол, университет, вольная самостоятельная жизнь в университетском кампусе со всеми вытекающими из этого последствиями. Мать его погибла в автомобильной катастрофе, когда ему исполнилось двенадцать, отец всегда был занят на работе – он трудился в госдепартаменте, поэтому вечно торчал в Вашингтоне и редко появлялся в доме, расположенном в пригороде. Так что Гектор всегда чувствовал себя в этой жизни одиноким охотником, который может положиться лишь на самого себя.
Но отца он уважал и любил – в нем чувствовалась некая серьезная напряженная внутренняя жизнь и убежденность в существовании неких ценностей, которые надо отстаивать, чем бы это ни грозило. О том, что это за ценности, Гектор догадывался во время нечастых серьезных разговоров, которые им довелось вести. Отец никогда не призывал его к чему-то и не поучал, он лишь говорил о своем видении того или иного события, предоставляя сыну самому делать выводы. Так Гектор узнал, что отец презирает классовые различия, разделение на бедных и богатых, что он не любит крайностей конкуренции, когда люди идут на что угодно, лишь бы превзойти других, поставить их ниже себя. Национальное американское увлечение бизнесом он считал крысиными гонками, где тебя, если ты не преуспел, могут выкинуть на свалку, как мусор. А бесконечная погоня за деньгами, по мнению отца, не оставляет времени ни на что другое – даже на удовольствие от их траты. Что-то из этих разговоров забывалось, а что-то откладывалось в сознании Гектора и уже не пропадало.