Мария Михайловна Левис родилась 3 (16) июня 1890 года и умерла 13 марта 1991 года.
Она прожила целый век, переходя из эпохи в эпоху: революция 1905 года, Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции 1917 года, Гражданская война, репрессии и Большой террор, Вторая мировая война, блокада Ленинграда, эвакуация, послевоенный период, постсоветское время. Цари и вожди менялись на ее глазах — Александр III, Николай II, Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев.
Все события XX века коснулись ее непосредственно. В 1930 году Мария Михайловна, вместе с сестрой, Раисой Михайловной, была арестована, сидела в тюрьме, потом была сослана в Сибирь, в Енисейск. Там Раиса Михайловна встретила ссыльного грузина Диомида Лукича Мурванидзе, как и она, врача по профессии. Там же, в ссылке, у них родилась дочь, то есть я (родители назвали меня — по инициативе мамы — Дареджан, в честь царицы Нестан-Дареджан из «Витязя в тигровой шкуре» Руставели). По окончании срока Диомид Лукич вернулся в Грузию, где его ждала семья. Но впоследствии был снова арестован и расстрелян. Сестры, Мария Михайловна и Раиса Михайловна, вернулись в Ленинград; они вместе воспитывали ребенка. В июле 1938 года Раису Михайловну арестовали вторично по абсурдному обвинению «шпионаж в пользу Англии» и приговорили к 10 годам лагерей. В июле 1939 года приговор отменили, и в ноябре она была освобождена.
В течение многих лет не могло быть и речи о том, чтобы что-нибудь рассказать или написать об этом периоде. Но времена все же изменились, Мария Михайловна решилась поведать о пережитом — так появился текст, озаглавленный «Мои воспоминания к 1930–1934 годам». Читали его только близкие люди, но все, кто читал, говорили, что она должна написать свои воспоминания вообще — начиная с детства.
Позже мы узнали, что Мария Михайловна делала записи о детстве еще в 1950-е годы, но затем надолго прервала их. Записи эти она вела на протяжении многих лет, часто с большими перерывами. Она была уже стара, видела все хуже, писать ей становилось все труднее. Таким образом, «мемории», как называла свои воспоминания сама Мария Михайловна, начинаются детством, доходят до 1924 года, а после значительного пропуска оканчиваются периодом 1930–1934 годов. Этот текст, разделенный на семь тетрадей (она действительно писала в тетрадях), составляет первую часть книги.
Кроме того, мы располагаем еще тремя короткими текстами, не связанными между собой, — о встречах и событиях в период, когда Мария Михайловна жила за границей, и о пяти встречах с Блоком. Эти рассказы представляют собой вторую часть книги.
Когда писать она уже не могла, мы, конечно, предлагали ей диктовать — или нам, чтобы мы записывали, или на магнитофон. Она не хотела. Но она часто просто рассказывала родным и друзьям о разных событиях своей жизни. Иногда удавалось незаметно включить магнитофон. В разное время такие записи делали Боря Барон, моя дочь Ирина и я. Записи сохранились, я их перепечатала с магнитофона, и, отредактированные, они вошли в третью часть книги. В эту же часть мы включили маленькие тексты из устных рассказов Марии Михайловны, пересказанных нами (моими детьми — Ирой и Андреем — и мной) по памяти.
Когда мы стали собирать эти воспоминания в книгу, возник вопрос о том, надо ли писать какое-то предисловие. Если надо — какое? Для кого? Если книжка предназначена для близких людей, для друзей, для тех, кто знал Марию Михайловну, то не надо ничего объяснять. Но если читатель мало знаком или совсем не знаком с автором, то, наверное, нужны какие-то пояснения. Поэтому на всякий случай мы кратко упомянем здесь о важных событиях жизни Марии Михайловны, которые она не успела описать сама. Ниже мы приложили генеалогическое древо, а чтобы его было легче понять, перечислили основных родственников, которые упоминаются в текстах.
Сначала об отце Марии Михайловны и ее сестер. Михаил Яковлевич Левис, часовых дел мастер, как тогда говорили, много лет жил с семьей в Петербурге — Петрограде — Ленинграде. До революции евреи права жительства в «столицах» не имели. Он был евреем, но ремесленникам и купцам жить в Москве и Петербурге разрешалось. Большая семья располагалась в просторной квартире на 8-й линии Васильевского острова.
После возвращения Марии Михайловны и Раисы Михайловны из ссылки в Ленинград семья жила в той же квартире, но теперь уже коммунальной. Две комнаты занимали отец и мать Раисы Михайловны и Марии Михайловны, сводная сестра отца Феодосия Давыдовна (которую называли «танта»), Мария Михайловна и Раиса Михайловна с дочкой. Мать (моя бабушка) умерла в 1934 году. Отец (мой дедушка) — в марте 1940 года.
Раиса Михайловна работала педиатром в Педиатрическом институте. Мария Михайловна — в кабинете иностранной литературы в Ленинградской консерватории.
Во время войны, в блокаду, умерла от голода Феодосия Давыдовна. Мы остались втроем. Жили теперь в одной комнате. Раиса Михайловна поначалу не хотела эвакуироваться, но я заболела тяжелым брюшным тифом. Меня чудом спасли, и стало ясно, что ребенка надо вывезти из голодающего города. Раиса Михайловна поехала в эвакуацию в качестве врача эшелона детских домов, Мария Михайловна — в качестве воспитательницы.
