Алексей Смирнов
Мемуриалки
Часть первая
Зеленый Шум
Огонь рампы
Поли-карпы
Нос, этика, алкоголь
Прощай, оружие
День Медработника
Всё решится в регионах
Песни ушедших времен
Чунга-Чанга
Городок
Ностальгия
Про Брежнева
Архетипы коммунального благоустройства
Халат
Гоп-Стоп
Скорая Помощь
Сексуальный Мемуар
Слово да Дело
Опыты невоздержанности
Миф
Представление ко Дню Победы
Яростный стройотряд
Толкование сновидений
Донос на мировое зло
Ку-клукс-клан
Античный Мемуар
Потоп
Просто Так
Террор
Уголок Дурова
Курьи ножки
Милицейский И-Цзин
Последний Император
Краб
Подвиг Разведчика
Водяной
Психиатрия большая и малая
Формула Любви
Момент истины
Объект порицания (Вандал)
Скоро в школу!
Ирония судьбы
Щи да каша
Пена дней
Как закосить от Армии
Мой майский отгул
Дело о Голом Экстрасенсе
Врач
Наркотический Мемуар
Охотничья история
Часовой механизм
Страсть
Первая и последняя помощь
Алкогольный Мемуар
Salut!
Проруха
Дядя и честные правила
Венерический Мемуар
Воцерковление
Зеленый Шум
Хорошо вокруг! Все зеленое, цветы, пахнет естественными ароматизаторами. Но расслабляться опасно, надо держать ухо востро.
Дело было в 1983 году, я учился на 2-м курсе. Пошли мы с приятелем на дискотеку, познакомились там с девушкой. Ей тоже хотелось медицины, только она была курсом старше. Ну, и замечательно!
Договорились на выходных съездить в Павловск, что ли. Или в Пушкин.
И съездили.
Эта девушка оказалась со странностями. Она очень любила растительную жизнь. Нет, я понимаю - это всегда замечательно, когда девушка радуется весне, плетет веночек, нюхает сирень, восторгается зябликом-птичкой. Для такой девушки хочется распустить алые паруса, поставить Бони М, налить шампанского, спеть под окном. Но эта была с полным ботаническим приветом. Она не пропустила НИ ОДНОГО деревца, НИ ОДНОГО кустика. Она срывалась с места и мчалась, как угорелая, к новорожденному подорожнику. Она зависала над клевером, трепетала при виде какой-то плесени, томилась над шишкой и радостно смеялась возле каждой березы. Нашей с приятелем романтики хватило минут на сорок, потом мы поняли, что влипли. Ее восторги далеко превосходили традиционные походно-полевые прыжки юной, невинной натуры. В общем, мы скисли. Так продолжалось часа четыре. Наконец, мы расстались, твердо решив про себя, что больше не встретимся. Но я ошибся.
1 июня, когда я пересекал пустынный медицинский двор, меня окликнули. Это была она, вся такая радостная.
- Поздравляю! - крикнула она.
- С чем это? - подозрительно осведомился я.
- С первым днем лета!
И предложила погулять. Я решил дать ей последний шанс, вяло согласился и тут же спросил, куда мы пойдем.
- В Ботанический Сад! - сказала она.
И вот в саду-то я и получил по полной программе, но только не то, про что можно подумать.
Огонь рампы
Больше всего я люблю во Льве Толстом его нелюбовь к опере. Он еще мало про это написал, надо было больше. Однажды моя жена известила меня о близком бедствии: наши друзья вот-вот могли достать билеты на оперу "Лоэнгрин", всё это уже было спланировано и решено, и специально оговорено; билеты получались какие-то кошмарно дефицитные, и друзья прилагали серьезные усилия к тому, чтобы их заполучить. Я сразу, выражаясь очень резко, всех поставил в известность о том, что мое участие в надвигающемся мероприятии полностью исключено. Чтобы они на меня не рассчитывали. Не трудились. Что меня не заманишь туда калачом. Моё пожелание учли, мне билета не взяли. Однако за три часа до выхода из дома у жены разыгралась мигрень. Она улеглась и сказала, что я обязан-таки пойти, потому что иначе погибнет с трудом приобретенный билет. Начнутся обиды. И все это - с резкостью выражений, намного превосходившей мою собственную. В общем, я туда отправился. При галстуке, выуженном откуда-то из-под древних ботинок, в которых я опрометчиво отплясывал свою свадьбу.
В фойе мы купили программку, и я прочитал либретто. По прочтении строк: "В ладье, влекомой белой лебедью, выплывает Лоэнгрин" мне стало ясно, что без коньяка я сорву спектакль. Опрокинул граммов сто пятьдесят. И в ложе очень развеселился, к большому неудовольствию окружающих. В ладье, влекомой лебедью, приплыл сущий свин, откормленный сорокалетний поросенок, до голосовых данных которого мне не было никакого дела. А потом вышли какие-то воины с длинными копьями, разбрелись по сцене, и один встал прямо под нами. Я до сих пор не знаю, как я не выдернул у него копье, потому что до него было рукой подать. Я уже потянулся, но меня придержали. Но в антракте я, пригорюнившись, заглянул в опустевшую оркестровую яму и увидел там большую металлическую тарелку, по которой бьют в судьбоносных сценах. На ней было выцарапано слово из трех букв, и мне сразу полегчало. Я сразу понял, что все это понарошку - театр, одним словом.
Поли-карпы
Не каждому повезет ловить карпов в Версальском пруду, а мне когда-то повезло.
Нас с женой и приятелем приютила одна добропорядочная семья: он, она, трое детей. Низкий им поклон, но французское гостеприимство несколько отличалось от привычного русского. Короче говоря, нам отчаянно хотелось жрать, погрубее и побольше, а денег было в обрез, так что даже Эйфелева башня запомнилась не чем-нибудь, а тем, что мы сидели под нею и трескали "Завтрак туриста". Наконец, пригревшее нас семейство решило устроить пикник. Мы возликовали. Приехали в Версаль, погуляли по парку, расстелили скатерочку. Наши благодетели достали салатницу с чем-то красным, мясного вида, и я был уверен, что это какой-нибудь особенный фарш, но скоро выяснилось, что это помидоры с чесноком, пропущенные сквозь мясорубку. И мы окончательно разочаровались в жизни. А потом заметили карпов.
