Алексей Смирнов
Методом тыка
Гомартели придержал посетителя за локоть.
- Как оно происходит? - спросил он, будто спохватившись. При встрече с непонимающим взглядом клиента он пояснил, кося глазами в сторону цветной татуировки: - Ну, вот это.
У клиента - рыжеволосого байкера лет двадцати - был синдром иммунодефицита, приобретенный по милости рецидивирующего гомосексуализма. Байкер знал о скорой своей смерти и нисколько не сокрушался. Его заботил лишь случайный застой в предстательной железе, который Гомартели - пользуясь перчаткой, разумеется, - успешно устранил посредством массажа.
- Рыбка, что ли? - оскалился байкер.
- Рыб, он, - кивнул Гомартели.
- Шутка, шалость, - байкер пожал плечами. - Больно было! Краска, техника... Тоже, что ли, хочешь?
Гомартели выставил ладони и улыбнулся:
- Нэт! Маи иголочки - уум! - он поцеловал кончики пальцев. - Сохрани Господь!
Клиент, оттопыривая губу, полюбовался разноцветной рыбкой, украшавшей его левое плечо. Он почесал джинсовый шов, врезавшийся в ложбинку на заду, и снисходительно сообщил:
- Больно, конечно. Но чего не сделаешь ради? Верно, генацвале?
- Очень верно, - кивнул Гомартели.
Байкер шутливо козырнул и вышел из частного кабинета Гомартели. Доктор покачал головой, размышляя о рыбке. Его чрезвычайно интересовало все, касавшееся кожи и путей ее прокалывания. Частный характер кабинета вынуждал его не ограничиваться акупунктурой, и Гомартели практиковал массаж всех мыслимых разновидностей, мануальную терапию, иридодиагностику и психоанализ. Правда, иглоукалывание оставалось его коньком. Не в силах расстаться с любимым занятием даже дома, он имел своеобразное хобби, но об этом - ниже.
Почесав сизый подбородок, Гомартели махнул на что-то рукой и выглянул в коридор. Там одиноко сидела напряженная, перепуганная особа лет сорока. Гомартели старался оборудовать предбанник по возможности роскошно, не скупясь на безвкусные бра, приглушенную классическую музыку и журнальный столик с последними выпусками "Космополитена". Поклонившись, он сделал приглашающий жест.
Женщина встала, смерила взглядом низенького, подобострастного кавказца, содержащего в круглом брюшке месячный запас пещерной похоти. По гостье было видно, что, захоти Гомартели разгрузиться, она отважится на это без лишних споров и торгов, но думать будет о своем, навязчивом и тайном. Доктор суетливо посторонился, пациентка быстро вошла в кабинет и остановилась, не зная, куда сесть. Ей пришлось выбирать между симпатичной, ситчиком обтянутой кушеткой и неуютным офисным стулом, поставленным в опасной близости от врачебного стола. В кабинете курились благовония, на столе лежал солидный том, озаглавленный: "Космическое сознание". В конце концов женщина сочла стул менее двусмысленным и села, крепко сдвинув ноги и даже подвернув их кзади, под сиденье. От взгляда Гомартели не укрылось ничего, доктор чуть заметно улыбнулся и занял свое место, уважая страхи пациентки и стараясь на первых порах держаться от нее как можно дальше.
- Что с вашей печенью? - спросил он в лоб.
Та слегка опешила и нервно заозиралась, словно печень, пока она шла по кабинету, ухитрилась вывалиться и куда-то закатилась. Гомартели был абсолютно невозмутим. Он отлично знал, что полные женщины, как правило, страдают от более или менее серьезных заболеваний печени. А если нет, то начинают страдать сразу же после лобового вопроса. Промах исключался, доктор разил наверняка и давал понять, что все-все-все ему заранее известно. Это способствует контакту, повышает рейтинг, вызывает доверие, располагает к откровенности, порождает интерес, пробуждает желание.
- Мне два месяца назад сказали, что у меня повышен билирубин, призналась женщина, чуть заикаясь.
- Вот! - Гомартели едва не перепутал и не выставил со значением средний палец вместо указательного, но вовремя спохватился.
- А что такое? - отпрянула та.
- Печень! - доктор воздел руки. - Камбынат здоровья! Вам известно, мая дарагая, какой у человека самий грязный орган?
Женщина слабо улыбнулась.
- Душа, - ответила она то ли слышанное, то ли читанное где-то.
Гомартели нахмурился. Он не жаловал чересчур умных и прытких.
- Дюша! Дюша - не орган! Я говорю про орган, а не про дюша!
- Я уже догадалась, что печень, - кивнула пациентка. - Я об этом уже слышала. Только меня беспокоит не она, а шея. Хрустит, болит, и по утрам очень кружится голова.
Тут Гомартели кое о чем вспомнил и мысленно обругал себя собакой. За женщину, сидевшую перед ним, очень долго и многословно просил его коллега-земляк - не далее, как вчерашним вечером. Он же, увлеченный домашним хобби, слушал невнимательно, абстрактно крякал и каркал в трубку, обещая помочь всем мыслимым и немыслимым, после чего, естественно, о разговоре забыл. От печеночной темы, равно как и от дальнейшего проникновения в глубинный интим организма пришлось отказаться. Впрочем, Гомартели не слишком расстроился. Он сделал вид, что помнит решительно все.
- Я знаю, вы пришли поставить иголочки. Мне звонили. Давно болит шей?
На лице пациентки обозначилась отчаянная решимость.
- Вы меня извините, пожалуйста, доктор, но боюсь, что я еще не готова на это пойти.
