Маленький человечек

Менделе Мойхер-Сфорим (Менделе-книгоноша) — псевдоним основоположника литературы на языке идиш, блистательного публициста, эрудированного педагога и мудрого писателя — Шолом-Якова Абрамовича.

Шолом-Алейхем окрестил его высоким именем — Дедушкой еврейской литературы. Талант Дедушки с особой силой проявился в сатире.

Подлинных сатириков история литературы знает мало. К их числу принадлежит и Менделе Мойхер-Сфорим, автор сатирических романов и повестей, написанных не без влияния Гоголя и Салтыкова-Щедрина.

Нельзя не согласиться с исследователем творчества Салтыкова-Щедрина Е. Покусаевым, утверждавшим, что «большого сатирика рождают бурные эпохи», переломные моменты в истории народа, когда происходят гигантские столкновения сил нового и старого.

Расцвет творчества Менделе Мойхер-Сфорима совпадает с шестидесятыми годами XIX столетия, с эрой острейшего столкновения нарождающегося капитализма с патриархальными и феодальными порядками России.

Переворот в социально-экономических отношениях, имевший прогрессивный характер, разрушил еврейскую местечковую патриархальность, обособленность и замкнутость. Передовая еврейская интеллигенция, чуткая к нуждам обитателей местечек, отдала свои знания и силы делу просвещения и борьбы с невежеством, с иудейской религиозной мистикой — хасидизмом и со всякого рода предрассудками.

Продолжая традиции вольномыслия, следуя великим идеям Белинского и Чернышевского, она разоблачала жульничество и цинизм хасидских пастырей, клерикалов и заправил еврейских общин. Просветители призывали взамен хедеров и ешиботов[1] создавать светские школы, где юноши изучали бы основы математики, физики, астрономии и прочих наук, готовились бы не к молитвам, а к общественно полезному труду.

К демократическому крылу еврейского просветительства (гаскала) примкнул Шолом-Яков Абрамович. Вместо религиозных проповедников и напыщенных просвещенцев народу нужны, утверждал Менделе Мойхер-Сфорим, самоотверженные писатели, одухотворенные искренней и глубокой любовью к своему народу, способные воспитать и развить молодое поколение и сделать его полезным для себя и других, для всего общества.

Созданные а 60—80-х годах прошлого века, произведения Менделе Мойхер-Сфорима не утратили своего значения и в наше время, ибо они отмечены глубокой мудростью, исключительной заинтересованностью в постижении истины и демократического идеала, в показе язв общества господства и подчинения, источающих «кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят»[2]. Менделе Мойхер-Сфорим возвысился над частнособственническим укладом жизни и подверг острой сатирической критике своекорыстие и стяжательство богачей и клерикалов и беспомощность, инертность и безволие обездоленных.

Обобщенный образ еврейских местечек Менделе создал в своем Кабцанске[3]. «Кабцанские обыватели, не про вас сказано, — говорит писатель, — большие бедняки, не имеют ломаного гроша за душой, в самом Кабцанске для них нет никакого занятия, как только ходить с торбой по домам». Впрочем, Кабцанск не составляет исключения в этом отношении. «Если вы, например, — рассказывает Менделе в повести „Путешествие Вениамина Третьего“, — неожиданно спросите еврея из Тунеядовки, чем он живет, то в первый момент он растеряется, не зная даже, что ответить. И только когда придет в себя, он что-то вспомнит и откровенно ответит: „Чем я живу? Есть на свете бог, который но оставляет своей милостью ни одной твари“». Сцена эта полна значения: в ней с тонкой улыбкой художник высмеивает упование на бога, пустоту мечтаний о сверхъестественной помощи.

Уловив классовую дифференциацию еврейских общин, писатель противопоставляет Кабцанску город Глупск (явное подражание городу Глупову в произведениях Салтыкова-Щедрина), в котором господствуют толстосумы, невежественные и жестокие заправилы. Кабцанск им поставляет меламедов[4], прислугу, бадхенов[5] и прочих «лишних» людей. Кабцанск, иронизирует Менделе Мойхер-Сфорим, фабрикует этот «товар» для «облагодетельствования Глупска и всего мира»,

Свое исключительное дарование Менделе Мойхер-Сфорим посвятил детальному художническому исследованию Кабцанска.

Отметим, что его отношение к обитателям Кабцанска в известной мере определилось замечанием Салтыкова-Щедрина: «Жизнь русского мужика — тяжела, но не вызывает ни чувства бесплодной и всегда оскорбительной жалостливости, ни тем менее идиллических приседаний». Выставляя весьма рельефно тяжелое положение масс, еврейский писатель не снисходил к ним, а со свойственной ему едкой сатирой бичевал многие недостатки и указывал путь к их устранению. Писатель, хотя и не был материалистом в понимании истории, но своим огромным талантом и исключительным чутьем художника постиг правду о необходимости революционного переустройства общества, основанного на несправедливых социальных устоях. Писатель понял и то, что революционный переворот — дело самих угнетенных масс. Обращаясь к ним, Менделе Мойхер-Сфорим призывал: «Встань, Кабцанск! Пробудись, шевелись, Тунеядовка! О, нищие, побитые, униженные, измученные, больные, израненные, — ободритесь и восстаньте! Если не вы за себя, то кто за вас? Кабцанск, перестань быть Кабцанском!»