Мамки уже нет три года.
Она ушла от нас...
В мир иной.
Я поражён был горем отца. Я тоже страдал и плакал, просыпаясь ночами. Но как страдал отец...
Я позже понял.
Они три года прожили в браке и потом родили меня. Мамка умерла, когда мне исполнилось девятнадцать. Она сгорела за месяц от какой-то неизлечимой болезни. Высохла и стала маленькой, как девочка. Отец на руках носил её в туалет и в ванну.
За двадцать два года он прикипел к ней, и связь эта рвалась мучительно и долго.
Отец не запил. Нет. Но он замкнулся в себе, в своём горе, он ушёл в себя, в свои воспоминания.
И вот прошло три года, а отец всё в том же состоянии: замкнут, молчалив, неулыбчив.
И однажды мне стало так жалко его, до слёз.
Я проснулся ночью и лежал, пялясь в темноту.
Потом вспомнил, что завтра, с другом, идём в гости, в общежитие. К девушкам, с которыми познакомились на пляже.
Одна из девушек, Лариса, тонула. У неё ногу свело судорогой. И была то она не на большой глубине. И плавать умела. Но испугалась, запаниковала и нахлебалась воды.
Спас её я.
Но девушка нахлебалась воды и была без сознания. И тут уже Мишка, он учится в меде, сделал Ларисе массаж. Дыхание. И когда изо рта девушки струйкой плеснулась вода, её выгнуло, и она пришла в себя.
Подружки, Таня и Алла, напуганные и бледные, увидев, что Лариса очнулась, сначала заплакали, а потом стали обнимать нас с Мишкой.
И вот я лежу и думаю: нас двое, а девушек три!
И взбрело мне: что если бы и папка пошёл с нами?
Тут мои мысли сразу перескочили к проблеме: а как его позвать?
Типа — Пап, мы тут с девчонками познакомились. Классные! Но нам одного не хватает. Не будешь третьим?
— «Ччёрт! Вот как ему это сказать?»
Я лежал, и ломал голову, и заснул, так ничего и не придумав.
А утром, только открыв глаза, я уже знал, как.
— «Мишка скажет».
Мой папка, тоже Мишка.
И день рождения у них в одном месяце. В августе.
У папки — семнадцатого, а у Мишки — восемнадцатого.
Они и общаются, как друзья.
Как я, с Мишкой.
И частенько надо мной подтрунивают.
Я позвонил Мишке и предложил ему переговорить с моим папкой.
Мишка сразу сообразил что к чему и согласился.
И вот, Мишка, поздоровавшись с папкой, брякнул — Дядь Миш, мы со Стасом к девушкам в общагу едем на тортик. Но девушек три, а нас двое...
Я стоял и злился — «Блин! Я тоже так мог. Надо же с подхо...»
Но додумать не успел.
Папка согласился.
— Только Миша, Стас, пригласите девушек к нам.
Девчонки согласились и я съездил за ними.
План у меня был простой: Алла понравится отцу, и у них что-нибудь закрутится.
Надо немного рассказать о себе, об отце, и Мишке.
Папка говорил, что в роду у него один из дедов цыган. Михаил Романов. И всех первенцев, отцы, называли Михаилом. Но папка, уступил маме, и меня назвали Стасом.
А между тем, со слов папкиных, именно на прадеда я и похож!
Ростом метр восемьдесят пять. С чёрной, как смоль, шевелюрой, смуглой кожей, прямым, с горбинкой носом, и чёрными глазами.
Спортом я занимался с детства, чуть ли не с детсада.
На лыжах бегал. Плавал в бассейне. Тхэквондо.
При росте метр восемьдесят пять, мой вес — семьдесят пять кило.
Мишка среднего роста (среднего — это метр семьдесят пять), крепкий, подвижный.
Он всё смеялся надо мной.
— Тхэквондо — спорт для девочек!
И я пошёл к ним на тренировку.
Карате, киокушинкай.
За полтора часа с меня, наверное, полведра пота вытекло.
Да! Тхэквондо — спорт для девушек.
И уже второй год я занимаюсь карате.
В спаррингах Мишка, конечно, попадает в меня чаще, чем я в него, хотя у нас, у обоих, уже коричневые пояса.
Мы с Мишкой учились в одной школе.
Одноклассники.
Он звал меня в мед, но я поступил в универ, на химико-технологический.
Лия Михайловна Пасечник. Училка по химии, и наша классная, в десятом и одиннадцатом. Она обожала свой предмет.
И мне химия нравилась.
А когда она пришла в нашу школу (по распределению, после вуза), я в химию (и в химичку, заодно) влюбился!
Мы с Ларисой, как-то сразу, потянулись друг к другу. И уже через неделю оказались в постели.
Мне показалось, что она опытнее меня. Но ведь и я был не мальчик.
Хотя, Лариса, всего лишь вторая.
А первой была, Лия.
Влюблены в Лию были все мальчишки из класса!
Конечно, мы понимали: рассчитывать на взаимность просто глупо!
И я думал так же.
И когда, на новогодней вечеринке, Лия пригласила меня на танец, и положив руки на мои плечи, придвинула к себе почти вплотную, в моей голове даже тень не мелькнула.
Танец закончился, и Лия, обмахивая лицо рукой, тихо сказала — Стас, мне плохо, проводи меня в туалет.
Я дошёл с нею до туалета, и она потеряла сознание.
Я успел подхватить Лию, и пришлось мне нести её в туалет.
На руках.
Я стоял, не зная что делать.
А она обвила мою шею.
— Стас, мне лучше... опусти меня.
Я опустил её на пол, и хотел выйти.
— Побудь со мной... только дверь закрой.
Я закрыл дверь и обернулся.
— Стас, мне плохо.
Я кинулся к Лие, и подхватил её.
А она впилась в мои губы, и целовала взасос!
Я стиснул объятия, но Лия отстранилась.
— Стас, не здесь! Иди! Иди в класс. Мне уже хорошо.
Я смотрел на неё в сомнении, но Лия улыбалась.
— Всё в порядке, Стас. Иди. Я приду через минутку.
Закончилась вечеринка.
— Проводишь меня?
