Небо огромно и голубо, пусто.
Небо, небо над головой, тянет.
Тянется к небу лук и цветет капуста.
Полоть, поливать. Гадать, где тебя застанет.
До последнего часа чистить на суп картошку.
Легкие дни, полные трудной работы.
Руки, привычные к тряпке и поварешке.
Трудные дни легко улетают, что ты.
Небо, как вакуум, втягивает все, что
плохо держится. Время опережая,
можно бы было выскользнуть ненарочно,
если б земля за ноги не держала.
Неугомонные старые руки эти
сами собой работают, заводные.
Сколько любви они дали — живите, дети.
Ешьте, внучки и доченьки, пейте, мои родные.
Руки свои увидит и не узнает.
Я ль это? — думает. — Я. И когда успела?
Время меня качает и пеленает.
Ждет, когда я поспею.
Над головой высокое простирается,
взглянешь — порадует радугой или птицей.
Вспомнится, как наяву проявится,
время другое, которое часто снится.
Там молодая мама из леса красную
ягоду носит — ведрами. Утром ранним
в небе поют самолеты неясную гласную.
И земля почти зарастила раны.
Вечером к музыке сходятся группами, парами
фронтовики — для девчат старики практически,
из летного училища — молодые парни,
и девушки — из педагогического.
Все там было иначе. Только небо осталось то же,
тянет за пуповину к сердцу и темени.
Голубой колыбелью пространства и времени
обнимает нас. И зачатки на нас похожих
уже носит в себе.