На стадионе было душно и влажно почти как в сауне. Глаза закрывались словно сами собой. Тонкая синяя футболка липла к спине, словно целлофан, по коже сбегали капельки пота.
И вообще, сегодняшний день совсем не подходил для бейсбольного матча. В такой день хорошо было бы сжимать в ладонях запотевшую банку с каким-нибудь прохладительным напитком и мысленно возносить хвалу изобретателю кондиционера, наслаждаясь прохладным воздухом, наполняющим комнату.
Однако вместо этого Аманда Фостер сидела на раскаленной скамейке и ждала своей очереди выйти на поле.
Прищурив глаза, она наблюдала за зрителями. Любовь американцев к бейсболу всегда поражала Аманду. Казалось бы, в такой день, как сегодня, они должны бы не вылезать из своих бассейнов или, на худой конец, прятаться где-нибудь в тени, вместо того чтобы поджариваться заживо, наблюдая за игрой.
Однако трибуны были наполнены до отказа. Это означало хорошую прибыль для благотворительной организации, на счета которой пойдут деньги, вырученные от проведения этого матча, устроенного компанией, где работала Аманда, и несколькими конкурирующими фирмами. «А еще, – угрюмо подумала Аманда, – это значит, что я вскоре получу прекрасный шанс опозориться с бейсбольной битой в руках при огромном скоплении народа. Ведь до этого я играла в бейсбол всего один раз в жизни».
Аманда увидела, как Пол, сидящий в первом ряду, укоризненно качает головой. Интересно, почему это ему удалось увильнуть от участия в матче, а ей нет. Сколько же еще будет продолжаться эта игра? Аманда никак не могла вспомнить, какой сейчас период. Она посмотрела на доску с результатами. Оказывается, шестой. Их команда выигрывала, но это не имело для нее никакого значения. Больше всего ей хотелось оказаться отсюда подальше. Не слишком приятно чувствовать себя идиоткой, даже в благотворительных целях.
Аманда покачала головой, разминая слегка затекшую шею. Когда она нервничала, мышцы всегда напрягались так сильно, что вскоре начинали неприятно ныть. Она, наверное, умрет от жары, пока наступит ее очередь снова выйти на поле. Мысль эта почти что доставляла удовольствие. Смерть спасет ее от позора.
Слава Богу, что у нее хватило ума не говорить Карле, чтобы та привела на матч Кристофера. Бедная женщина ни за что не справилась бы одновременно с жарой и Крисом.
В последнее время с ним вообще трудно было справиться. «Может быть, – с улыбкой подумала Аманда, – жара немного утихомирит моего неугомонного сынка. А может, и нет». Похоже, ничто не способно успокоить Кристофера, кроме разве что веревки или уздечки. Но, несмотря на то что к концу дня дом являл собой жалкое зрелище, сынишка по-прежнему казался Аманде настоящим чудом, посланным ей небесами. Единственное счастье, которое принес ей брак с Джеффом.
Пирс Александр заметил улыбку, блуждающую на губах Аманды, и попытался угадать, о чем она сейчас думает. Аманда улыбалась нечасто. Особенно так, как сейчас, когда она позволила себе полностью расслабиться. Ее умное красивое лицо было обычно предельно сосредоточенным.
Пирс решил, что улыбка очень идет Аманде, делает ее настоящей красавицей. Но дело было не только в красоте. В чертах лица, во взгляде Аманды всегда было что-то завораживающее.
Вложив доллар в потную ладонь продавца прохладительных напитков, Пирс рассеянно поднес бутылку к губам – на самом деле он сразу же забыл о жажде, как только взгляд его остановился на лице Аманды.
Пирс поймал себя на том, что в последнее время слишком часто думает об этой женщине.
Логично было бы предположить, что после той ужасной истории с Маршей он вообще не захочет больше знаться с женщинами. И действительно, разрыв с женой оказал на Пирса огромное влияние, хотя он старался не признаваться в этом даже самому себе. Пирс никогда не верил в вечную любовь, но всегда считал, что супружеская верность имеет свои достоинства. И старался следовать своим убеждениям на практике.
Чего, как выяснилось, нельзя было сказать о его жене.
Вернее, о его бывшей жене, мысленно одернул себя Пирс. Вспоминая о том, как застал Маршу с любовником, он до сих пор испытывал обиду и бессильную злость. А ведь он даже не догадывался, что их брак давно успел стать для Марши неприятной обязанностью.
Пирс затушил и выкинул окурок сигареты. И вместе с ним выкинул из головы мысли о Марше. По крайней мере, на какое-то время. Гораздо приятнее было думать об Аманде.
Он наблюдал за нею в течение всей игры. У Аманды были красивые длинные ноги и тело, способное доставить мужчине массу приятных минут. Возможно, в ее объятиях он смог бы найти полное забвение, о котором так мечтал.
Да, Пирс много думал об Аманде Фостер. Она прочно заняла в его мыслях свое место с того самого дня, когда он впервые увидел ее в студии. Пирса восхитило отношение Аманды к своей работе. Это было приятной неожиданностью. Обычно комментаторы-женщины бывали озабочены только тем, как выглядят перед камерой, и им было совершенно все равно, что они говорят.
Впрочем, то же самое относилось и ко многим комментаторам-мужчинам. Всевидящее око телевизионной камеры превращало некоторых коллег Пирса в настоящих параноиков, озабоченных только своей внешностью, ведь конкуренты кружили вокруг, как голодные ястребы, дожидающиеся смерти своей жертвы.
