— Ты совсем меня не слушаешь. — Резкий возглас мамы вырвал меня из состояния релакса. Я уже давно автоматически в него вхожу во время родительских нотаций.
Она угадала, я действительно не слушал. Но что нового там можно услышать? Что пора перестать играть, а заняться делом? Так я деньги как раз игрой и зарабатываю, пусть и небольшие. Что в мои двадцать пять мне пора обзавестись детьми? Как будто это от меня зависит.
Но не желая расстраивать мать, тут же отрицательно замотал головой.
— Нет, ты что! Я слушаю, слушаю. — Вон, даже шлем отодвинул подальше, чтобы не слышать, о чём там переговариваются ребята из пати. И очки надел, чтобы показать маме: я тебя вижу и слышу. В игре я не пользовался линзами или очками, шлем и так был настроен на мои минус семь.
— Значит, ты согласен? — Недоверчиво переспросила она.
— Конечно. — Лучше со всем соглашаться, а то её лекции о том, что мне пора взяться за ум, будут продолжаться ещё час минимум. А у меня там рейд в самом разгаре. Ребята обещали подождать, они уже не один раз вот так пережидали вместе со мной нашествие кого-то из родителей. — Как скажешь.
— Молодец, хороший малыш. — Тут же подобрела мама. — А отец был уверен, что ты будешь против.
А вот это меня насторожило. Кажется, из её речи я упустил что-то действительно важное. Когда мама пришла ко мне в комнату, оторвав от игры, я думал, что мне предстоит обычная лекция в стиле: «хватит играть, займись делом».
— Не то, чтобы я был против… — Черт, а о чём речь идёт, нельзя ли повторить? — Но я же знаю, что ты хочешь мне только добра!
Мама ещё сильнее заулыбалась. Отец не балует её комплиментами, вот она так на них и реагирует. Давно заметил, что стоит её только похвалить, как можно уговорить на что угодно. Жаль, что основные деньги в нашей семье контролирует отец, иначе я давно бы себе комп сменил на что-то более крутое. Да и шлем давно пора обновить. Надо вывести в реал немного виртуальной валюты, у меня как раз образовался неплохой задел, а обновлять амуницию пока не хочу.
Что там мне ещё надо? Вроде бы ничего. Манипулятор на левую руку менять не надо, он у меня нормальный. Да и зачем мне что-то навороченное, если у меня на левой руке только пара пальцев едва двигается, она у меня только за движение в играх и отвечает.
Так получилось, что родился я с каким-то дефектом в мозгах. Если бы это не заметили сразу, то заработал бы ДЦП, но меня сразу положили в реанимацию, и с помощью каких-то экспериментальных процедур, смогли активировать тот участок мозга.
Только вот лечение дало побочные эффекты. Кроме плохо работающей руки и ноги, у меня полностью перестали действовать лицевые мышцы на одной половине лица. Даже малейшая улыбка так перекашивала лицо, что я давно не улыбаюсь, чтобы не пугать людей. Да и не хмурюсь тоже. Это выходит ещё страшнее.
— Да, мой малыш. — Она дотянулась и поцеловала меня в лоб. Вообще-то я ненавидел, когда она так делает, но никогда не говорил ей об этом. Расстроится, или вообще, обидится. Карманные деньги мне давала только она, отец вообще ни разу не расщедрился. Он только на крупные покупки деньги даёт. Точнее, сам покупает, если считает, что это действительно нужная вещь. — Собирайся, жду тебя в машине. — И она, плавно развернувшись, вышла из моей комнаты.
Эй-эй, а куда собираться-то? Не понял, это что, какие-то вещи надо брать? Я же уже одет, встал да пошёл, не в пижаме же играю. А, ну и ладно, если надо будет переодеться, скажет.
Пришлось извиниться перед пати, и выйти из игры. Конечно, убегать главному снайперу перед ходкой — крупная подстава, но реал — есть реал, и родители — есть родители. Мои друзья из КП даже шутить на эту тему давно перестали.
Решив, что, не зная, куда иду, заморачиваться с одеждой глупо, пошёл так, как есть. Скажут переодеться — переоденусь, мне не сложно. Я всегда это делаю самостоятельно, не позволяя себе помогать. Научиться жить, всё делая одной рукой, вполне можно. Если ты инвалид с рождения. Я и не помню, что это такое — быть как все.
Мама встретила меня спокойно сидя на заднем сидении такси, и ничего не сказала о моем внешнем виде. Машина у нас одна, но на ней отец уехал на работу. Дав команду водителю, мама повернулась ко мне.
— Веди себя там прилично, хорошо?
— Хорошо. — Покладисто кивнул я головой.
Мне всё больше и больше не нравилось происходящее. Не спросишь же: «А куда мы едем-то?» Это мне уже явно говорили. И даже моё мнение спросили. И я даже согласился, ага. Только вот, на что согласился-то?
— Отцу я уже сообщила, что мы выехали, он нас встретит. Ты должен показать себя с самой лучшей стороны!
На ум пришла шутка: «с одной стороны он был красив, но с другой у него было лицо». Это кто интересно там на меня любоваться собрался? Точно не девушка какая-нибудь. Кому я сдался, инвалид однорукий? Ещё и с периодически перекошенной рожей.
От иллюзий детства я избавился ещё лет в пять, когда драться против обзывалок приходилось чуть ли не каждый день. Рукой с неработающими пальцами вполне можно научиться драться, если делать это почти каждый день. А уж правый кулак вообще никогда не подводил.
