Контракт рисовальщика. Киносценарий

За кадром кастрат поет>барочную песню: «Наконец сверкающая Царица ночи своим черным поцелуем убивает, убивает день…» >Песня под сурдинку звучит в последующей сцене, усиливаясь на появляющихся между планами титрах. Дом мистера Герберта. Вечер. Действие происходит около 1690 года. Одетые в белое, с тяжелыми красными бантами на плечах или на талии, в белоснежных париках чудовищной высоты, гости и хозяева дома болтают при свете свечей и отблесках огня в камине, попивая красное вино и заедая его фруктами, живописно громоздящимися в высоких и низких вазах, расставленных во всех залах, где происходит прием. Позы персонажей напоминают парадные портреты той эпохи, в частности полотна Кнеллера и Лели. Первый эпизод, являющийся как бы прологом фильма, своей тяжелой, удушливой атмосферой контрастирует с последующими натурными сценами. Первые планы, все более и более темные, вызывают в памяти глубокие тени с картин Караваджо. Собеседники сходятся и расходятся, образуя все новые группы, пока практически все присутствующие не поговорят друг с другом. Разговор идет о садоводстве — новомодном увлечении, но на фоне этой болтовни все более важное место занимает драма, завязывающаяся между педантичным рисовальщиком и чрезвычайно настойчивой заказчицей.

>Крупный план человека — во весь экран — с напудренным лицом, нарумяненными скулами и глазами, блистающими, как два черных озера, из-под белого шелковистого парика. Это мистер Ноиз, нотариус и главный управляющий поместья Гербертов. Он ест сливу, и его зубы поблескивают в свете горящей перед ним свечи.

Мистер Ноиз. Мистер Чандос был из тех людей, что проводят больше времени с садовником, чем с женой. Они беседовали о сливовых деревьях ad nauseam[1]. По его милости все, кто жил в его доме, с ужасом ждали сентября, ибо они объедались сливами так, что кишки их начинали издавать громоподобные звуки (>отводит взгляд), а зады болели от напряжения. Он построил часовню в Фованте, в которой скамьи были сделаны из сливы, так что домашние до сих пор вспоминают Чандоса из-за заноз в заду.

>На черном фоне возникает написанное мерцающими красными буквами имя одного из героев фильма, а под ним — белыми буквами имя исполнителя роли.

Песня кастрата за кадром>звучит громче: — «Наконец сверкающая Царица ночи своим черным поцелуем убивает, убивает день».

>Группа из четырех человек, с бокалами красного вина и веерами в руках, расположилась полукругом, за их спинами видны другие гости.

Миссис Клемент (>вдова землевладельца, вторая слева). Несколько лет назад в Амстердам из Англии возвратились два голландца. Они рассказывали, что Олхэвингуэй очень напоминает их родину — там столько воды, столько декоративных прудов, столько каналов, столько бассейнов и фонтанов. Там даже есть ветряной насос. Им и в голову не могло прийти, что батюшка превратил свое поместье в сплошные водоемы только потому, что панически боялся пожара.

>Ее слушатели абсолютно безучастны, время от времени они пригубливают из своих бокалов.

Миссис Клемент>продолжает, обмахиваясь веером: — Даже под парадным крыльцом было помещение, где стояло двести ведер, полных воды. Я это точно знаю, потому что каждый раз, когда мне было невтерпеж, мы с братом бежали туда. (>Она смеется; остальные несколько смущенно отпивают из бокалов.) Эти ведра были наполнены еще до матушкиной смерти, и, наверное, они и сейчас еще там, с водой тридцатилетней давности… (>Она говорит так громко, что гости, стоящие позади группы, оборачиваются взглянуть на нее.)…ну, конечно, смешанной с небольшой частью меня самой: я тогда мочилась, как лошадь, да и сейчас тоже. (>Разражается глупым смехом, прикрывая лицо сложенным веером.)

>Продолжение титров. На этот раз возникает дата: АВГУСТ 1694[2].

Певец (>звук за кадром усиливается). «Для тех, кто гуляет, гуляет по парку, по парку, в надежде найти любовь…»

>Два худых, чрезмерно набеленных лица с симметрично расположенными мушками на скулах, у правого персонажа — справа, у левого — слева, с подведенными глазами и резко очерченными кроваво-красными губами. Это Пуленки, два брата-близнеца. Справа и слева от них горят две симметрично расположенные свечи, освещая белые манжеты и букли париков, которые соприкасаются — так близко братья стоят друг к другу.

Мистер Пуленк I (>тот, что слева). В Саутгемптоне есть один дом, который всегда восхищал меня, потому что сбоку он выглядит таким плоским. Он построен из белого портлендского камня, и в пасмурную погоду кажется, будто он опирается на небо. Особенно по вечерам.

Мистер Пуленк II (>тот, что справа). Его хозяйка — некая мисс Энтерим, дама, не имеющая мужа.

Мистер Пуленк I. Если смотреть сбоку, мисс Энтерим не имеет также ничего…

>В кадре — молодой человек, черные волосы и одежда которого странным образом контрастируют с белыми париками и одеждой остальных участников приема; это мистер Нэвилл.

Пуленк I (>за кадром). …заслуживающего внимания.

Мистер Нэвилл. Возможно, поэтому, в отличие от дома, эта дама не имеет опоры.

Мистер Пуленк I>поворачивается влево, несомненно к Нэвиллу, находящемуся за кадром: — Плоскость обоих, мистер Нэвилл, вам как живописцу и рисовальщику…