«Мистеру Джону Доннеллю.
Лондон, Реджентс-Парк, ул. Альбани, 24.
Мы, нижеподписавшиеся, предлагаем вам передать нашему уполномоченному, в течение недели, считая от сегодняшнего числа, 500.000 фунтов стерлингов, в противном случае лишитесь того, что для вас всего дороже. Доверенный, которому вы поручите доставить деньги, встретит вашего уполномоченного у ворот парка Примроз-Гилль. Не прибегайте к помощи полиции, это ни к чему не поведет; нами приняты все меры предосторожности. Мы умеем мстить и всегда исполняем свои обещания!
Клуб «Дук-Дук»,
«Тринадцать боксеров».
Американский миллиардер, Джон Доннелль, живший уже несколько месяцев в роскошном доме близ Реджентс-Парка, швырнул письмо в сторону и нажал кнопку электрического звонка.
— Позови мне сейчас же Боба, — приказал он вошедшему лакею.
Через несколько минут швейцар Боб стоял перед своим господином.
— Зачем ты не задержал мерзавца, который передал тебе эту дрянь? — сердито спросил м-р Доннелль, указывая на письмо.
— Я хотел задержать его, — оправдывался швейцар, — и уже схватил его за руку, но он так меня толкнул, что в глазах потемнело. К тому же за кустами парка я увидел еще двух мужчин.
— Как выглядел человек, передавший тебе письмо?
— Он был одет очень прилично, но мне показалось, что у него фальшивая борода, в общем, весьма подозрительная личность, — продолжал Боб. — За последнее время в Лондоне случилась масса загадочных преступлений и полиция не в состоянии что-либо сделать. Эх, будь здесь Шерлок Холмс, он бы живо переловил всех негодяев.
— Видите ли, м-р Доннелль, вы ведь недавно приехали в Лондон, но тут уже давно происходят такие вещи, что страшно становится. Произошел целый ряд похищений: у одного шотландского помещика похитили жену, так ее и не могли уже разыскать. Этот помещик тоже получил сначала угрожающее письмо, но не обратил на него внимания. В других случаях удавалось спасти похищенных членов семьи уплатой большого выкупа. И все это продолжается уже больше года, а полиция ничего не может сделать!
— Шерлок Холмс? — повторил м-р Доннелль. — Я уже несколько раз слышал о нем. Он, кажется, полицейский агент?
— Нет, мистер, он сыщик, — ответил швейцар, — действующий из любви к искусству. Его все знают, особенно здесь в Лондоне, где он находил самых опасных преступников и передавал их в руки властей. Теперь он во Франции и ходят слухи, что собирается бросить свою опасную деятельность… Он, наверно, сумел бы дать вам хороший совет.
Знаком руки Доннелль отпустил швейцара и задумался. Он даже не заметил прихода своей сестры, пожилой, с серьезным выражением лица, дамы, жившей вместе с ним, со смерти горячо любимой жены Доннелля, которая последовала несколько лет назад.
— Что такое, Джон? — воскликнула она. — Мне сказали, что ты получил какое-то угрожающее письмо?
— Да. Вон оно, — ответил Доннелль. — В Америке подобное послание меня бы взволновало, там много преступных шаек, но здесь, в Лондоне… Это, наверно, мистификация. По-видимому, кто-то хотел посмеяться надо мной.
— Нет, нет, — покачала головой старая дама, успевшая пробежать письмо. — Угрозы и таинственная подпись пугают меня. Ведь и в Лондоне случаются страшные преступления, мало ли было примеров, — прибавила она серьезно.
— Да, в Уайтчепле, пожалуй, — проворчал Доннелль, — но не здесь в лучшей части города! Впрочем, чтобы успокоить тебя, я передам письмо полиции!
Сестра, охваченная тяжелым предчувствием, почти не слышала слов брата.
— Обрати внимание на то, что здесь написано! — в ужасе воскликнула она. — Они собираются похитить то, что для тебя всего дороже: а ведь это твои дети — Эдита и Роберт!
Миллиардер побледнел, вспомнив о них, но постарался сохранить спокойствие.
— Полно, Мэри, — сказал он, — если тут что-нибудь и есть, то не больше простого вымогательства, ну, а нелепая подпись ровно ничего не доказываете. Я сейчас же приму необходимые меры.
Миллиардер позвонил и, присев к письменному столу набросал несколько строк на форменном бланке.
— Вот эту записку, — сказал он вошедшему камердинеру, — немедленно доставь в полицейское управление в Скотланд-Ярд. Возьми мою карету. Дело спешное. Ступай!..
Камердинер не заставил дважды повторить приказание и вышел.
Когда камердинер удалился, сестра миллиардера проговорила:
— Посмотри-ка, Джон, на эти странные знаки на бумаге!
— Видел, — отозвался м-р Доннелль, — письмо написано на китайской бумаге, на которой всегда имеются такие знаки, так что сами по себе эти знаки не интересны.
Сестра миллиардера, тщательно осмотрев письмо со всех сторон, положила его обратно на стол, и теперь Доннелль глядел на него не то с досадой, не то со страхом. Он старался убедить себя, что письму не следует придавать никакого значения, а между тем не мог отделаться от неясного предчувствия чего-то необычайного.
Спустя час, в кабинет миллиардера входил коренастый мужчина, в котором, несмотря на штатское платье, сразу можно было узнать бывшего военного.
— Генри Кнорр, полицейский комиссар, — отрекомендовался он. — Позвольте узнать, м-р Доннелль, что случилось? Записка ваша была слишком лаконична.
— Садитесь, пожалуйста, господин комиссар, — сказал Доннелль, указывая на кресло и подавая таинственное письмо. — Прежде всего, как вам понравится это? Вы хмурите брови? Неужели вы придаете ему значение?
