Высокий светловолосый мужчина крепкой комплекции был облачен в рясу, и накинув епитрахиль на крошечную старушку стоявшую перед ним согнувшись пополам, зачитывал молитву.
— Господь благословит, — сказал он ей, когда увидел ее руки лежащие одна в другой. Проводив старушку улыбкой, он мысленно возносился, слушая молитвы утренней службы.
Через десять минут после окончания службы, он довольный началом дня вышел из храма, и тут же встретился лицом к лицу со скверной на вид старухой. Будучи человеком доброжелательным и одинаково всех уважая, он улыбнулся ей.
— Здравствуйте, бабушка!
— Здравствуй, здравствуй, милок! А ты не знаешь, где тут батюшку Гермогена найти можно?
— Гермогеном меня величают.
— Вах, чай милок, ваш храм я не посещаю, кого как зовут не знаю, не серчай батюшка за мое незнание!
— Полно будет вам, бабушка! Расскажите, что там у вас случилось, по какую потребу ко мне вы пришли.
Неожиданно посуровев, старушка потянулась к высокому плечу священника. Тот сам склонил над ней свою голову, приготовившись слушать.
— Хвори у нас идут разные по деревне, мужики все спились, теперь от бутылки ни на шаг.
— Ну а чем же я могу помочь вашей деревне? Здесь доктор нужен а не священник.
— Ты меня сперва милок послушай, а потом говорить будешь. Так не всегда было, а совсем недавно стало. Когда к нам ведьма приехала.
— Ведьма? — удивился Гермоген.
— Да тьфу на нее! Кто знает, ведьма она или нет, молодая такая красавица, за ней все мужики по деревне бегают, от красоты ее разум теряют. Как она приехала, так у нас и пруды обмелели и реки, и рыбы больше не стало, скот весь попадал, неурожай нынче. Завод был и тот закрылся. Я вот что думаю милок — изгнать надо от нас бесов и немедленно!
Пару секунд поразмыслив, батюшка вспомнил об отсутствии у него срочных дел после этой службы. И сказал старушке:
— Давай, веди меня бабуля в вашу деревню! Посмотрю я, что у вас за ведьма завелась там.
Дорожный знак висел криво. С него уже почти смылась надпись, возвещающая путникам, что деревня называется Белодонья. Дома в деревне все как один стояли косо, заборы расхлестались по всей улице вместе со столбами, некоторые из которых уже просто лежали на проезжей части. Удивительно, как только провода не обрывались. Прямо под ногами Гермогена лежал козлиный череп с рогами, начисто обглоданный собаками. Большинство здешних дворняг одичали и уже не сторожили домов — бегая прямо с оборванными цепями на шее, ловили крыс, травили кошек и порой бросались на людей.
— А ну, кыш отсюда беспутная! — прикрикнула старуха, замахнувшись своей клюкой, когда к ним приблизилась одна из дворняг и злобно оскалилась.
Здешние дороги были размыты дождями и снегом — уже больше нескольких зим творилось в деревне все это безобразие.
— Пойдем, милок! — позвала бабушка, и священник двинулся следом. Они шли совсем недалеко — деревушка оказалась совсем небольшой, только вокруг жилых избушек было множество сгоревших и брошенных. В одном месте Гермоген и вовсе увидел дом, разваленный по бревнышку. О том, что это был дом, напоминала только кровать лежащая на боку, и прислоненная к нетронутой печи.
— Вот, смотри, милок, что эта ведьма окаянная натворила! Там один охотник жил, который понял ее суть колдовскую и хотел пристрелить. Вот он ушел из дому за водой, возвращается — а ведь дом по бревнышку разобран. Вихрь налетел чудной какой-то, пока его не было.
Успокоив себя мыслью о том, что могущественнее силы Господа нет на свете, священник продолжал следовать за бабулей.
Среди прочих сильно выделялся особняк, вокруг которого стояли все избушки. Особняк был очень красивый и хорошо слажен, в окнах его горел свет и постоянно туда-сюда прыгали разные тени. Увидев их, Гермоген достал из-за пазухи крест и поцеловал его.
— Так здесь и живет эта ваша ведьма? — спросил он, обратившись к бабуле.
— Ты догадлив, милок. Здесь она и живет с самого начала. Раньше этого дома здесь не было, зато была церковь. Но по ее повелению церковь снесли, да этот дом воздвигли.
Оскорбленный этим жестом ведьмы до глубины души, Гермоген в сердцах воскликнул:
— Это нельзя так оставлять!
Приблизившись к дверям особняка, он несколько раз постучал в них, и те открылись в тот же миг, сами по себе.
— Смотри, милок, не влюбись в нее, — предупредила бабуля напоследок.
— Спасибо, бабушка! — поблагодарил ее за напутствие священник, — Господь со мной!
Сказав это, он вошел внутрь. Там оказалась просторный зал, объединенный с прихожей. В зале стоял приличных размеров обеденный стол и множество стульев. По обе стороны зала наверх вздымались две изящные лестницы, идущие на второй этаж. Внутреннее убранство особняка было намного более роскошным, чем наружное, и батюшка неискушенный подобной красотой прежде, теперь молча восхищался всем, что его окружало.
