Ксения Букша
Inside out (Наизнанку)
1
Жарко стало на Земле.
Легли шлагбаумы поперек дорог, разделили мир надвое. С этой стороны забора жизнь. С той стороны забора смерть. Тут - работают в стеклянных небоскребах, ведут сложные разговоры, сидят у компьютеров с чашечкой кофе. Там - натирают лицо жирными листьями, хватают автоматы и убивают друг друга. Охрана на вышках мрачно вглядывается в недобрую, чужую местность. Кое-кто с этой стороны поставляет на ту сторону оружие. Воровато подрагивает шлагбаум. За ним - звенящая тишина. Пятна стали и жирной крови на дороге. Пустые поляны на много километров. Кое-кто с той стороны иногда перепрыгивает на эту сторону и брызгает охране в глаза заразной кровью. С этой стороны про всех знают все: кто что думает, кто каков. С той стороны никто не знает ничего. Но нет никакой той стороны. Равно и этой стороны тоже нет. Мир един.
И над этим единым миром что ни день поднимается, как ведро из колодца на золотой цепи, огромное и раскаленное светило. Оно такое поразительно большое, что заполоняет все небо. Разевает пасть солнце, крутится на ниточках в небе день и ночь, огромное, как колесо, с подвешенными к нему разноцветными мигалками, разрисованное индексами.
2
Мир похож на перегонный куб, на кастрюлю с плотно закрытой крышкой, так иногда подумывал Леви Штейнман, глава информационного отдела банка Бакановиц. Подумывал, поглядывая из своего окошка вдаль. Вон там, далеко внизу, рельсы разделяют квартал заводов и квартал черных. Здание банка Бакановиц стоит несколько на отшибе - на хуторе, и выезжать из гаража приходится на третьей скорости, чтоб арабские подростки не ограбили. В результате банкиры постоянно сшибают этих отморозков. Скоро весь этот район тоже закроют. Перенесут забор на три километра к Западу. Уже построили новый шлагбаум; а если приглядеться, можно увидеть новое здание банка, в которое они скоро переедут - поскорей бы уж.
А там, внизу, поезд продирался сквозь жаркие бараки, сквозь яркие и приземистые ангары заводов. Тут и там стайки народу переползали через рельсы. Слева супермаркет по жаре гремел на все стороны попсой и рекламой. Чуть дальше, в брызгах сварки, в веселом грохоте, строился небоскреб сволочей-конкурентов.
- Этот гад специально заказал окна своего будущего главного офиса размером с наши двери, - ласково сказал Штейнман своему монитору. - Но он прогорит, это как пить дать.
Ему нравилось такими словами подбадривать подчиненных. Работа была важная, а Леви Штейнман - молод. Леви Штейнман обожал смотреться в зеркало и всячески потреблять свой образ. Он думал о себе постоянно. Он пил себя то крупными глотками, то мелкими, то фыркал и плевался сам собой - больше ничего в нем не было, только он сам, как в небе было только солнце.
Мир лился со всех сторон. Начинался прибой. Леви Штейнман потянулся назад и вверх, безразличный, теплый, свежий, и устремил взгляд своих черных глаз в электронный документ. Но тут замахала своими желтыми крылышками летучая мышка почтовой службы.
- Ну-ка, что нам пишут, - сказал Леви Штейнман и умолк.
Двенадцать сотрудников информационного отдела осторожно скосили глаза, но Штейнман ничего не стал продолжать и комментировать. Он качнулся, встал, нажал на Reset, и, не дожидаясь, пока компьютер перезагрузится, вышел вон.
3
Директор инвестиционного банка Элия Бакановиц не имел собственного кабинета. Он сидел в торговом зале за большим столом, напоминавшим по форме букву икс, в перекрестье, и работал вместе со всеми, пуская поверх то брань, то смех. Все задавалось и росло. Элия Бакановиц крутился на стуле и оживленно разговаривал с окружающими, с клиентами и сам с собою.
Леви Штейнман приблизился к директору и спросил:
- Звали, господин директор?
Бакановиц запрокинул голову. Леви увидел его глаза вниз бровями.
- Знаешь, сколько стоит одна минута моей работы? - грозным голосом спросил Бакановиц.
- У-у, - покачал головой Леви. - Тонн шестьдесят розовеньких?
- Вот! - крикнул Бакановиц всем. - Все слышали? Покурить, да? Пять минут, да?
Он уже вел Леви по коридору. Тон у него был шуточный, но пятерней он так вцепился в рукав пиджака Леви, что тот уже распрощался с хорошим настроением. Элия Бакановиц любил покричать по пустякам. Вот и курилка. Тут Леви Штейнман попытался остановиться, но директор потащил его дальше, затолкнул в туалет, и, прежде чем Леви успел очнуться от изумления, открутил воду на полную мощность, пригнулся к струе и прошептал:
- Спускай воду в унитазе.
- Зачем? - попытался Леви Штейнман.
Элия Бакановиц сделал безумные глаза, и Леви повиновался, начиная кое-что понимать. Он нажал на кнопку бачка, и, пока вода низвергалась в унитаз, директор молниеносно пригнул его к струе воды из крана и прошептал:
- Помнишь Шварца?
- Ну да, тот тип из Администрации, который продавал нам разную информацию заранее. Что, он засыпался и сдал нас?
- Вчера он позвонил мне и сказал, что у него есть для нас охренительная новость. Сегодня мы встречались... ну, тебе неважно знать, где... и вот что он мне передал. Один тип, русский, изобрел топливо на воде. Нефть больше не нужна. Мир спасен. Но русский прячется, его не могут найти. Понимаешь?
