Семиречье! Обширный, богато одаренный природою край на стыке Сибири, Китая и Туркестана. Его реки бегут с могучих, одетых вечными снегами горных хребтов — отрогов Тянь-Шаня.
Здесь, у подножия Киргизского Алатау, стояла небольшая кокандская крепость — Пишпек, возле которой на протяжении веков проходили караванные и военные пути: с севера, из казахских степей, на юг, в Фергану, в Коканд — столицу ханства, и с запада на восток, от Аральского моря — в китайскую землю, Синьцзян…
В 1863 году Россия помогла мирным аборигенам Семиречья — казахам и киргизам — освободиться от мрачного владычества жестоких среднеазиатских феодалов — кокандских ханов. У полуразрушенной ханской крепости стал разрастаться городок. Жителями его были частью пришлые — русские чиновники и военные, частью узбеки — ремесленники, огородники, торговцы. Основные же обитатели края — киргизы продолжали кочевать со своими стадами в прилегающих степях и горах.
В Пишпек они съезжались по базарным дням на мелкорослых тонконогих коньках и двугорбых верблюдах, в длинношерстных овчинных шубах, не снимаемых даже летом. В горах всегда холодно! С конями, с седлами своими не расставались они и на базарной площади, между щебневатым мелкодонным руслом речки Аламединки и старым, еще кокандцами построенным подворьем, караван-сараем, единственным в то время двухэтажным зданием на весь городок! Кто б мог подумать тогда, что этот городишко превратится со временем в великолепный город Фрунзе, столицу союзной Киргизской республики!
Почти все дома в Пишпеке были в ту пору приземистые, глинобитные, крытые камышом и обнесенные глиняными же оградами — дувалами. Колодцев не было, воду брали прямо из арыков — канав, ответвлявшихся от горных ручьев и потоков. Рядом с величавыми горами Алатау бурые мазанки Пишпека выглядели особенно маленькими и жалкими.
Городская больница в Пишпеке в те годы была такая же плохонькая: под камышовой крышей, и всего только на десять коек. В этой крохотной больничке служил отставной военный фельдшер Василий Михайлович Фрунзе.
Это был плечистый, смуглый, черноусый человек, родом из крепостных молдавских землеробов. В Семиречье попал в 1878 году с кавалерийским полком да так и остался в этих местах. Отбыв военную службу, Василий Фрунзе женился на дочери воронежского крестьянина-переселенца, красивой, скромной, трудолюбивой девушке — Мавре Ефимовне Бочкаревой, получил должность по лечебной части и начал обзаводиться семьей да хозяйством.
У них родился сначала сын Константин, а через четыре года, 21 января (2 февраля по новому стилю) 1885 года, появился на свет второй сын — Михаил.
Как и старший брат его, Миша был светловолосый, сероглазый, в воронежскую родню, о которой уместно сказать поподробнее.
Присоединение Семиречья к России спасло сперва местных старожилов — казахов, киргизов, джунгар — от чисто средневекового гнета кокандского царька-хана. А затем, после полной ликвидации Кокандского ханства, стали приобщаться и другие пароды Туркестана к неизмеримо более передовой культуре русской. Пусть Россия считалась отсталой по сравнению, скажем, с Англией, с Францией, но Ф. Энгельс был прав, когда писал еще в середине прошлого века:
«…Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку… господство России играет цивилизующую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии…» [1]
Созданная русскими в Средней («Центральной», по выражению Энгельса) Азии обстановка относительно мирной, безопасной жизни породила там подъем и расцвет скотоводства, хлопководства, шелководства, виноградарства. Стали вестись и геологические поиски. Начали строиться две гигантские железные дороги — сперва, в восьмидесятых годах, так называемая Среднеазиатская от Красноводска до Коканда, а позже, в девяностых годах, Оренбургско-Ташкентская, длиной почти по две тысячи километров каждая. В Туркестане стал нарождаться пролетариат — транспортники, строители, оросители. Это были в первую очередь русские рабочие. Они сплачивали вокруг себя и местных уроженцев.
Однако в семидесятых годах прошлого века переселение русских на просторы Семиречья было сопряжено с колоссальными трудностями и опасностями. Чтобы добраться до благодатной долины Чу, где стоял Пишпек, нужно было на скрипучих, утлых повозках пересечь тысячеверстную пустыню, страшную Голодную степь, по которой в те времена невозбранно бродили полчища волков и шакалов, а в камышовых болотах — сазах — обитали даже тигры.
Все же немало измученных безземельем, поборами и нищетой русских и украинских крестьян решалось на такой подвижнический, продиктованный отчаянием переход. Часть погибала в дороге — от болезней и голода, от солнечных ударов и простуд, от диких зверей и недобрых людей.
Уцелевшие, более удачливые или более упорные, кое-как добирались до желанной цели и находили здесь сравнительную вольность, благодатный климат, хорошие, богатые земли….
Именно так, перенеся множество тревог, трудностей, лишений, добиралась до Семиречья воронежская родня Михаила Фрунзе: дед его, потомственный крестьянин Ефим Бочкарев, дядья Иван и Яков и мать, еще девочка тогда — Мавруша. Для детей путь этот был особенно тяжек.
