В такой промозглый зимний вечер меньше всего хотелось выходить из дому. Но в холодильнике было хоть шаром покати, а потому пришлось поехать на ночь глядя в магазин. Наталия, накинув на голову капюшон, неуверенно ступила на заледенелый асфальт, переливающийся всеми цветами радуги от бегающих огоньков рекламы в витрине этого супермаркета, который работал до полуночи и был рассчитан на таких вот склеротиков, как она, и, едва прикрыв за собой дверцу машины, не спеша взошла на высокое крыльцо. Когда она оказалась в ярко освещенном зале, у нее зарябило в глазах от обилия ярких упаковок продуктов, которыми были забиты прилавки; толкая перед собой корзинку на колесиках, она принялась загружать ее банками и коробками, бутылками и брикетами… Занятие приятное с утра и утомительное для такого позднего времени. Но хотя бы раз в неделю это делать было все же необходимо.
Уже возле кассы Наталия вспомнила, что забыла купить мыло, шампунь и салфетки, и вернулась в конец зала. В магазине было мало посетителей, и она не могла не заметить эту парочку. Ему от силы лет шестнадцать, а ей — под сорок. Такие знакомые лица, особенно этот мальчик в зеленой замшевой куртке, припорошенной снегом, и надвинутой почти на самый лоб вязаной пестрой шапочке. Похоже, что совсем недавно Наталия его где-то видела. Но где?
То, что это не мать и сын, чувствовалось по тому, как они обращались друг к другу — и не то чтобы нежно, но как-то внимательно, предупредительно, словно они договорились об этом заранее и теперь строго соблюдали уговор. Что-то искусственное было в тех репликах и взглядах, которыми они обменивались время от времени, разглядывая по очереди жестяные расписанные райскими птицами банки с чаем и коробки с бисквитами. Наталия вернулась к своей корзинке и стала смотреть, как молоденькая продавщица считывает специальным приспособлением магнитный код с упаковок, как зажигаются на кассовом аппарате зеленые циферки, как молодой человек с бесстрастным взглядом механическими движениями укладывает продукты в пакеты и передает их другому парню, в свою очередь складывающему все это в тележку, чтобы доставить прямо к машине.
Сейчас она сядет в машину и покатит по белым от снега ночным улицам в район, где живет. А та пара, которая почему-то произвела на нее несколько странное впечатление своей оригинальностью и непонятностью отношений, возможно, отправится совершенно в другую сторону. А почему бы и нет? Наталия захлопнула дверцу и стала наблюдать из окна, к какой машине они подойдут. Когда за прозрачным стеклом появилась зеленая куртка и пестрая — желтая с красным и черным — шапочка, она почему-то вздрогнула. «Откуда же я знаю этого мальчика?»
Хотя по возрасту он вполне мог быть ее учеником. Неужели это Антон? Скрипач, бравший у нее три года тому назад уроки общего фортепиано? Неужели он так вырос? И что делает в такое время в супермаркете с этой женщиной? Они прошли к сверкающему белоснежному «Мерседесу», женщина села за руль, Антон — рядом. Продукты, которые они купили, уместились в одном пакете. И куда же они теперь? Впереди была вся ночь. Спать не хотелось, поэтому Наталия решила проследить за ними. Но не успела она выехать на центральный проспект, как ехавший перед ней «мерс» начал развивать огромную скорость. Они куда-то спешили… Как интересно. Наталия тоже прибавила скорость. Но потом вовремя одумалась: что она делает? Зачем ей знать, куда едет ее бывший ученик… Она притормозила, развернулась и поехала домой. Лифт уже не работал, поэтому пришлось подниматься пешком. Пятый этаж. Чьи-то мокрые следы вели в сторону ее квартиры. Значит, не только она позволяет себе так поздно ходить по ночным улицам города.
— Вы кто? — спросила она у человека в черном пальто, подпиравшего дверь ее квартиры. — И почему стоите возле моей двери?
— А вы по-прежнему даете уроки музыки? — спросил он. Это был мужчина лет тридцати пяти с холеным голубоглазым лицом и бородкой цвета фальшивого золота.
— И вы пришли поговорить со мной на эту тему в двенадцать часов ночи? Да подите прочь!
Но она уже узнала этого человека. Он приходил сюда не впервые. Сначала он стоял под деревом в ее дворе, затем сидел на скамейке в сквере, куда выходили ее окна. Потом она видела его прячущимся за гаражами, приблизительно там, где находился и ее гараж, позади дома. Его очень трудно было не заметить из-за высокого роста, длинного черного пальто, черной шляпы и оранжевой веселой бороды. Он точно сбежал с генеральной репетиции местного драматического театра, настолько был колоритен и ярок. Наталия еще тогда отметила про себя, что незнакомец, очевидно, из богемной среды и, скорее всего, «голубой».
— Вы же замечали меня и раньше… неужели вам не хочется узнать, зачем я слежу за вами?
— Не хочется. Единственное, что мне сейчас хочется, это поужинать и лечь в постель. Как видите, вас в моих планах нет. Так что если у вас ко мне дело, то давайте отложим его на завтра. — И с этими словами она решительно поставила на коврик перед дверью все свои пять пакетов, под тяжестью которых почти сгибалась, достала ключи и, постоянно следя боковым зрением, как бы этот тип чего не выкинул, принялась отпирать замки. Их было несколько.
