Сумерки стремительно сгущались, предвещая скорое наступление ночи. С замирающим от радостного предчувствия сердцем Данни Эпплъярд удобно устроилась на подоконнике в своей уютной спальне и стала смотреть в окно. Пушистые облака, пронизанные багрянцем заката и отороченные золотом, медленно проплывали над фабричными трубами и крышами многоэтажных зданий. Помедлив немного, утомленное солнце неохотно скрылось из виду. На землю опустилась темнота.
Данни обожала это время суток. Спать ей не хотелось, и можно было помечтать, пока не вышел из ванной Тэм, ее дружок.
У него имелась своя точка зрения на распорядок дня. Он работал звукооператором в утренней телепередаче и был вынужден вскакивать с постели в половине пятого утра, чтобы вовремя добраться до студии. Данни, естественно, не была от этого в восторге.
Именно из-за его дурацкой работы у них и начали портиться отношения. Данни взглянула на свое отражение в оконном стекле и поморщилась. Тэм в последнее время вел себя высокомерно и грубо, заставляя ее рано ложиться спать. Это ее раздражало. Мало того, ей приходилось каждый вечер выслушивать отвратительные рулады, доносившиеся из ванной: квартирка была довольно-таки маленькой.
Вот и сейчас, вглядываясь в свои темно-зеленые глаза и каштановые локоны, упавшие на лоб, Данни криво усмехнулась при звуках очередной «трели». Вскоре послышался шум воды: Тэм включил душ и стал напевать свою любимую песенку из репертуара «Куин». Потом он долго чистил зубы…
Гигиене зубов Тэм придавал особое значение, а рот считал священным местом и напрочь отказывался заниматься с Данни оральным сексом. Впрочем, он позволял делать это ей для него…
Она улыбнулась и залюбовалась своим чувственным ртом и ямочками на щеках. Глаза ее подозрительно заблестели. В последнее время с ней творилось нечто удивительное: она перестала общаться с людьми, чувствовала себя разбитой.
— И это в двадцать шесть лет! Что за жизнь? — Данни накинула халат. — Я превратилась в старуху.
— Уже разговариваешь сама с собой? — спросил Тэм, выходя из ванной. Вид у него был очень самодовольный, от него пахло мылом и зубной пастой.
— Ты ведь со мной почти не разговариваешь! — огрызнулась Данни, нахмурившись.
Одарив ее снисходительной улыбкой тонких губ, всегда приводившей Данни в ярость, Тэм упал на пол и начал выполнять свои обязательные тридцать отжиманий перед сном.
Данни вздохнула и, присев на кровать, стала наблюдать, как напрягаются мускулы под его бледной, без волос, кожей. Наконец это ей надоело, и она язвительно спросила:
— А почему бы тебе не внести в упражнения некоторое разнообразие? Например, выполнять их, лежа на мне.
Она хихикнула, довольная своей шуткой.
Тяжело пыхтя, Тэм повернул голову и, окинув ее ироническим взглядом, воскликнул:
— В самом деле? Подожди, пока я закончу. Уф, вот и все! — Он бодро встал и удовлетворенно потер ладони. От этого жеста Данни захотелось кричать от отчаяния — так он ей осточертел.
Следовало признать, что, как бы ни раздражала Данни приверженность ее приятеля к физическим упражнениям, они благотворно сказывались на его форме. Регулярная гимнастика и плавание придавали его фигуре стройные очертания. Ростом в пять футов и десять дюймов, этот русоволосый атлет почти соответствовал ее идеалу мужчины. Рядом с ним она чувствовала себя едва ли не карлицей.
— Знаешь, тебе тоже не помешала бы гимнастика, — сказал Тэм, подойдя к кровати. Не глядя на Данни, он завел будильник. — У тебя растолстел зад.
Они легли в постель, и Тэм спросил, дотронувшись до ее бедра:
— Что это, целлюлит?
Данни оттолкнула его руку.
— Нет, черт бы тебя побрал! Оставь меня в покое!
— Ты действительно этого хочешь? — вкрадчиво спросил он, проведя рукой по ее бедру и животу в направлении груди.
— Ты же знаешь, что я хочу тебя, — призналась она, проклиная себя за слабоволие и поудобнее устраиваясь на подушке.
Его зеленые глаза потемнели, губы вытянулись в самодовольной улыбке. Он потянулся и заложил руки за голову. Она наклонилась над ним и поцеловала, просунув язык ему в рот. Язык немедленно онемел от зубной пасты, она отшатнулась и закричала:
— Черт бы тебя побрал! Сколько пасты ты извел? Половину тюбика? Почему от тебя никогда не пахнет пивом или сигаретами?
Тэм опешил.
— Поищи себе приятеля среди бродяг! — огрызнулся он.
— Да ладно тебе, Тэм! Не будь занудой, — попыталась помириться с ним Данни. Ей не хотелось выслушивать его монолог, вместо того чтобы заниматься сексом.
Она пощекотала ему кончиками пальцев грудь.
Тэм вздохнул. Она стала теребить его сосок, а когда он отвердел, погладила плоский живот и сжала напрягающийся член рукой, чувствуя, как он быстро увеличивается. Тэм учащенно задышал, и она принялась целовать ему грудь, живот и пупок, возбуждаясь от его вздохов.
По ее грудям медленно растекалось тепло, соски набухли и отвердели, а в промежности стало влажно и горячо. Половые губы раскрылись, словно лепестки бутона розы, в клиторе началась пульсация. Данни томно застонала.
Она всегда быстро возбуждалась, за что Тэм и называл ее ненасытной. Сама же Данни полагала, что она нормальная женщина.
