Двойной портрет

Двойной портрет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанры: Литературоведение, Критика
Серии: -
Всего страниц: 5
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Двойной портрет читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Евгений Перемышлев

Двойной портрет

Не новость, что художники пишут автопортреты: как всматриваются они в натуру, так всматриваются и в собственное лицо. Бывает, автопортрет занимает все пространство холста, бывает, автор помещается на заднем плане, втискивается в толпу, и лишь знатоки могут разглядеть, догадаться, кто перед ними.

Иногда художники затевают большую игру и, задавая загадки искусствоведам, надевают чудесные костюмы, густо пудрятся или кладут румяна, широко подкрашивают глаза, будто хотят сказать: догадайтесь, кто перед вами? Так было на картине А. Яковлева и В. Шухаева "Пьеро и Арлекин". Но то ведь живопись!

В литературе автопортрет - редкость, а двойной портрет, настойчиво рисуемый десятилетиями, переходящий из книги в книгу и каждый раз принимающий новые очертания, - и вовсе вещь небывалая. Для чего он нужен? И что он значит? Почему не дает покоя автору? Стоит вглядеться пристальней.

Виктор Шкловский сетовал в частном письме: "Я в долгу перед Всеволодом Ивановым, не написав прямо и внятно, какой он большой писатель и как в нем время не узнало свое же собственное будущее".1 Это не совсем так, ибо если собрать воедино написанное Шкловским о Вс. Иванове, начиная от мемуаров и критических статей двадцатых годов и кончая воспоминания и личными письмами, получится любопытная монография. И все-таки что-то странное звучит в покаянном тоне письма, нечто осталось затерянным между словами. Вот я и попытаюсь досказать недоговоренное или хотя бы растолковать произнесенное скороговоркой: "Мы были дружны со Всеволодом, сходясь, расходясь. Но мы были всегда друг другом заинтересованы",2 чтобы понять, о чем тут речь.

Дружба литераторов - вопрос, казалось бы, частный. Однако сейчас для русской культуры куда важнее решать вопросы частные, личные, чем разбираться в хитросплетениях сюжетных ходов, приглядываться к мерцанию аллюзий, либо проделывать сложные операции, отскребая засохший клей с масок литературных героев, дабы разглядеть лицо прототипа. Впрочем, если проникнуть в суть человеческих взаимоотношений, бездны смыслов разверзнутся сами собой: и в книгах, и в биографических перипетиях равно запечатлелась эпоха.

Рассуждая о годах юности в "Истории моих книг", так и не опубликованной до сего дня без цензурных изъятий и саморедактуры, Вс. Иванов вспоминает об остром ощущении собственного "провинциализма" по прибытии в Петроград. Проблема больше выдуманная молодым человеком, чем действительная, но куда деться от нее? Даже Шкловский, едва ли не один из первых, с кем познакомился и подружился Вс. Иванов, и тот, обладая большим литературным опытом, будучи добровольным куратором "Серапионовых братьев", явно представлялся ему "старшим"3.

Иное дело, когда они позднее встретились в Москве: Вс. Иванов стал уже известным писателем, Шкловский, не так давно вернувшийся из эмиграции, как бы начинал литературный путь сначала. "Старшинство" отринуто, надо зарабатывать деньги, кормить семью. А жизнь вокруг меняется, грохочет, она переполнена соблазнами, как жизнь любой столицы. Люди хотели сытно и вкусно есть, красиво одеваться, читать занимательные книги. Авантюрный роман с продолжением, наподобие "Тарзана" - вот что требовалось теперь. Роман "Иприт"4, изданный девятью отдельными выпусками, продавался в газетных киосках.

Как соавторы работали вместе, уму непостижимо. Более житейски противоположных людей и представить трудно: экстравертный, афишно яркий Шкловский и Вс. Иванов, молчаливость и замкнутость которого анекдотически обыгрывалось в устных рассказах знакомых, - а роман между тем сочинялся.

Авторы вовсю веселились, придумывая занимательные приключения матроса Словохотова и медведя Рокамболя, шутили, обращаясь к читателям, что хорошо бы женить сына Шкловского на дочери Вс. Иванова, а также обыгрывали мотивы своих прежних книг и факты собственных биографий: китаец Син Бин У, доблестно павший на страницах "Бронепоезда 14-69", торжественно воскрес, ибо как он мог погибнуть, не выполнив полностью долг перед всемирной революцией5; скрытые цитаты возвращали к "Zoo"6, сцены газовых атак таили воспоминания о боевом прошлом Шкловского, а еще в романе появилась некая Сусанна, которая даст имя героине "У" Сусанне Львовне Мурфиной.

Чуть позже Вс. Иванов оценивал "Иприт" как явную неудачу, хотя не отрицал, что роман научил его "делать сюжет"7. Сейчас, оглядываясь назад, можно увидеть: достижений и приобретений в этой работе оказалось больше, чем неудач, - был опробован новый метод обработки литературного и биографического материала, здесь же возник "двойной портрет" Вс. Иванова и Шкловского - пусть эскизный, но впервые, а за пародией и травестией проглядывало явление серьезное и научное, названное позднее "литературной личностью".

Статья Б. М. Эйхенбаума "Литературный быт" выйдет из печати лишь в 1927 году, а между тем авторы "Иприта" каждый по-своему строили собственные "личности": Вс. Иванов придумывал бесконечные варианты автобиографии и "автопортреты"8, Шкловский создавал образ автора в своих книгах и отличался необыкновенным поведением на публике. Современники определяли его как "человека, известного буйством всей России", он скромно говорил о себе как о человеке "пикнического сложения", и далее в той же книге "Гамбургский счет" весело и безапелляционно заявлялось, что действительный Шкловский ничего общего со Шкловским "литературно-книжным не имеет"9.


Рекомендуем почитать
Сальто-мортале

Повесть «Сальто-мортале» опубликована в 1970 году. Искренняя интонация, важная тема ее — обретение молодыми людьми своего места в жизни, обретение настоящей любви — делают это произведение значительным явлением в творчестве писателя.


Еврейский легион

Владимир Евгеньевич Жаботинский (при рождении — Вольф Евнович Жаботинский) родился в России, в городе Одессе, и еще в молодости стал признанным лидером правого сионизма. Покинув Россию, Жаботинский стал создателем "Еврейского легиона" и знаменитых организаций "Иргун" и "Бейтар".Радикальный национализм и ставка на силовые решения давали основания оппонентам Жаботинского обвинять его в фашизме, а левым сионистам — давать ему прозвища вроде "дуче" и "Владимир Гитлер". В книге, представленной вашему вниманию, собраны самые известные публицистические произведения Владимира Жаботинского, касающиеся сионизма в целом и еврейского национализма, в частности.


Вот как бывает

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мальчик Толя в стране идиотов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пушкин и императрица. Тайная любовь

Автор этой книги, написанной как захватывающий детектив, задался целью раскрыть имя женщины, которая господствует во всем поэтическом творчестве великого поэта, начиная с лицейских лет, до его гибели. Пушкиновед Кира Викторова впервые заявила о том, что у Пушкина была единственная муза и тайная любовь – императрица Елизавета Алексеевна, супруга Александра I. Знаменитый же «донжуанский список» Александра Сергеевича, по ее версии, – всего лишь ерническое издевательство над пошлостью обывателей.Любил ли Пушкин одну Елизавету Алексеевну, писал ли с нее Татьяну Ларину, была ли императрица для него дороже всех на свете или к концу жизни он все-таки предпочитал Наталию Гончарову… – решать читателю.


Ex ungue leonem. Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности

В книге впервые собран представительный корпус работ А. К. Жолковского и покойного Ю. К. Щеглова (1937–2009) по поэтике выразительности (модель «Тема – Приемы выразительности – Текст»), созданных в эпоху «бури и натиска» структурализма и нисколько не потерявших методологической ценности и аналитической увлекательности. В первой части сборника принципы и достижения поэтики выразительности демонстрируются на примере филигранного анализа инвариантной структуры хрестоматийных детских рассказов Л. Толстого («Акула», «Прыжок», «Котенок», «Девочка и грибы» и др.), обнаруживающих знаменательное сходство со «взрослыми» сочинениями писателя.


Краткий конспект истории английской литературы и литературы США

Перед вами не сборник отдельных статей, а целостный и увлекательный рассказ об английских и американских писателях и их книгах, восприятии их в разное время у себя на родине и у нас в стране, в частности — и о личном восприятии автора. Книга содержит материалы о писателях и произведениях, обычно не рассматривавшихся отечественными историками литературы или рассматривавшихся весьма бегло: таких, как Чарлз Рид с его романом «Монастырь и очаг» о жизни родителей Эразма Роттердамского; Джакетта Хоукс — автор романа «Царь двух стран» о фараоне Эхнатоне и его жене Нефертити, последний роман А.


Сумма поэтики

В новой книге Александра Скидана собраны статьи, написанные за последние десять лет. Первый раздел посвящен поэзии и поэтам (в диапазоне от Александра Введенского до Пауля Целана, от Елены Шварц до Елены Фанайловой), второй – прозе, третий – констелляциям литературы, визуального искусства и теории. Все работы сосредоточены вокруг сложного переплетения – и переопределения – этического, эстетического и политического в современном письме.Александр Скидан (Ленинград, 1965) – поэт, критик, переводчик. Автор четырех поэтических книг и двух сборников эссе – «Критическая масса» (1995) и «Сопротивление поэзии» (2001)


Филологический роман: фантом или реальность русской литературы XX века?

Исследование Ольги Ладохиной являет собой попытку нового подхода к изучению «филологического романа». В книге подробно рассматриваются произведения, в которых главный герой – филолог; где соединение художественного, литературоведческого и культурологического текстов приводит к синергетическому эффекту расширения его границ, а сознательное обнажение писательской техники приобщает читателя к «рецептам» творческой кухни художника, вовлекая его в процесс со-творчества, в атмосферу импровизации и литературной игры.В книге впервые прослежена эволюция зарождения, становления и развития филологического романа в русской литературе 20-90-х годов XX века.


Любой гасконец с детства академик

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.