Остров Орий с большой высоты походил формой на рыбу.
Основное его население просыпалось с закатом.
Дневное светило — Лит, солнце, обжигающее и дарящее жизнь, — зашло за горизонт, осветив нежно-розовым нижний край облаков. В наглухо закрытых домах зеленых ориев началось движение: открылись плотные ставни, из труб потянулись белые дымки разжигаемых плит… население острова готовилось к завтраку и трудовой ночи.
В единственном крупном порту острова жизнь, наоборот, затихала, загорелись несколько окошек канцелярии портовой охраны и таможни со складом — там, где шли прием-выдача грузов. Обычных людей на острове — единицы.
Люди не ории, ории не люди, у каждой общности свой график сна и бодрствования. На покрытом зеленью и горами острове почти двадцатитысячный народ ориев, по преимуществу мужчин, сотни лет занимался сельским хозяйством и последние пятьдесят лет — горными разработками и добычей минерала под названием "орион".
Порт, носящий имя Ларин, был единственным, что связывало Орий с большим миром. Единственная накатанная дорога вела от порта через весь остров до рудника — огромного карьера в горах на юге, а вдоль нее тянулись поля карликовых древовидных папоротников с огромными сочными зелеными листьями, богатыми хлорофиллом. Вдоль дороги расположились фермы, а ближе к руднику — четыре больших поселка ориев — горняков.
На первый взгляд, все было тихо и благообразно — если бы не патрулировавшие побережье острова боевые корабли объединенной эскадры империи Эленсааров и республики Рипен, тщательно следящие за всеми приплывающими и особенно за выплывающими с острова. Следили за морем, за побережьем, следили и за воздухом…
В быстро сгущающихся сумерках над островом появился дирижабль. Опытный капитан воздушного судна на подлете уменьшил подачу горячего воздуха в оболочку, и дирижабль, пересекая полосу прибоя и прибрежных скал, принялся чиркать спущенным якорем по мясистым листьям папоротников, выдирая острыми растопыренными лапами клочья сочной зелени.
Наконец крюки вцепились в древесину, и началась посадка. Из гондолы вылетели гарпуны, вгрызаясь в каменистый грунт. Негромко прожужжали лебедки, прижимая к самой земле пассажирскую гондолу.
Раскрылся люк, и в тропическую ночь выпрыгнула высокая гибкая фигура, затянутая в черную кожу. В темноте виднелось только бледное лицо. По движениям и пластике, по росту и цвету кожи можно было догадаться, что это орий. Он отошел от освещенного фонарем проема и хрипло сказал:
— Шту сафтра на этом ше мессте. (2)
Из гондолы приглушенно отозвались:
— Слушаюсь, господин. В это же время?
— Расумеется. Я уше кофорил, сащем спрашифать?
Черный орий захлопнул крышку люка и, проворчав: "Послала ш Нэре итиотов…", метнулся в темноту под развесистыми вершинами папоротников и растаял. На дирижабле принялись травить концы, подымаясь, и, совершив нехитрый маневр, один за другим отцепили якоря.
Под гондолой показался вымпел Рипена. Отлетев от острова на изрядное расстояние, дирижабль поднялся еще выше, поймал нужный воздушный поток и сменил вымпел Рипена на флаг почтовой службы Регалата. Теперь, когда он отлетел уже достаточно далеко, чтобы никто на острове не услышал, его паровые машины заработали на полную мощность. Дирижабль уходил на Запад, в сторону континента Зилябра. Из-за горизонта вынырнула молочно-белая луна…
Черный орий, тем временем, пробрался к дороге, под папоротниками переоделся в костюм горнорабочего и, уже спокойно выйдя на брусчатку, дождался проходившего парового транспорта, что собирал рабочих. Многие горняки шли на рудник пешком, поэтому никого не удивила фигура незнакомца, вышедшего из зарослей. Ории мало общаются друг с другом. Он ловко вскочил на подножку проползавшего паровика и придал лицу скучающее выражение, как и у большинства голубокожих существ. Пассажиры не отреагировали. Кто зевал, кто читал флюоресцирующую газетку "Рабочий Орий". Новоприбывший обратил внимание на большой заголовок: "Найдены дневники Хольста! Проблема ориев скоро будет решена!". В глазах его промелькнула ярость. Он уже видел эту статью, она-то и заставила его прилететь на остров. Действовать нужно было очень быстро.
От рудника уже доносились взрывы, редкие, ухающие… потом наступила тишина… и опять раздался грохот, масса серо-голубой породы взметнулась в ночной воздух и осела крошевом. Ории лопатами нагружали породу в вагонетки и на руках откатывали к желобу. Вагонетки одна за другой опрокидывались, порода скользила в жерло обогатительной фабрики… Оттуда день и ночь отвозили в порт ящики серого песка — ориона. Уже на материке материал спрессуют в тяжелые черные шары — тепловые элементы.
Черный орий с ненавистью глянул на равнодушную массу ориев-работяг: эти хоть сейчас готовы вернуть себе человеческий облик… Многие из них даже не успели повоевать. Их брали недоделанными, грузили на корабли и отправляли сюда1.
Соскочив с подножки пыхающего паровика, пришелец направился к зданию Управления горных разработок. Особая пластика его движений контрастировала с поведением основной массы работяг, да и выражение глаз, горевших в свете молочных фонарей, что освещали дорожки и площадки транспортов перед зданиями, было иным: у него — пылающий рубин, у остальных — клубника со сливками.
