Она снова пришла к нему в сад серым туманным утром.
— Решать тебе. — В ее глазах стояли слезы. — Но решай скорее. — Ее голос дрогнул. — Я все время жду… И у меня разрывается сердце…
Дэрмид хотел обнять ее, успокоить. Он протянул к ней руки, но она уже отступала прочь.
— Подожди! — отчаянно закричал он. — Подожди, Элис!
Но она уже растворялась в тумане, и широкие рукава ее белого одеяния трепетали у нее за спиной, словно крылья ангелов, которые несли ее в небо…
— Элис! — крикнул он и хотел броситься за ней, но кольца тумана опутывали его как змеи, не давали пошевелиться…
— Папа! — Кто-то тряс его за плечо. Испуганный детский голосок повторил: — Папа!
Он коротко простонал и проснулся.
Джек в неглаженой фланелевой пижаме стоял у его кровати. Волосы растрепаны, карие глаза смотрят тревожно. Дэрмид почувствовал укол совести: не должно быть такой тревоги в глазах ребенка, который еще не отпраздновал свой пятый день рожденья. Он приподнялся на локте, откашлялся и сказал:
— Я разбудил тебя? Извини, сынок.
— Ты так громко кричал! Ты опять видел тот страшный сон?
— Да, опять, тот самый. Но не спрашивай меня, что это за сон, я тебе все равно не скажу. Может, когда-нибудь потом, когда ты сумеешь понять… — Дэрмид спустил ноги с кровати. — А сейчас…
— А сейчас мне самому из-за этого будет сниться что-нибудь страшное?
— Вот именно. — Дэрмид встал и, положив руку на плечо сына, подвел его к окну. — Хватит про страшные сны. Смотри, какое утро!
Солнце сверкало над заснеженными вершинами Маунтин-Рендж, обещая жаркий день, какие редко выдаются в конце мая.
— А нам придется полдня просидеть на пароме!
— Разве ты не хочешь поехать на крестины твоей новой двоюродной сестренки?
— Я бы лучше остался тут и помог Артуру присматривать за животными.
— Я тоже не большой любитель торжеств, сынок, но на сей раз надо сделать над собой усилие: речь идет о нашей семье.
На самом деле это не его семья. Это семья Элис. Но он любил их всех — естественно, за исключением Лейси. Он не питал к ней теплых чувств потому, что в ней самой не было ни капли тепла. Никчемная пустышка. Декоративная кукла, и только. Сестра Элис, но настолько не похожая на Элис, насколько одна женщина может быть не похожа на другую.
Элис. Когда она умерла, он хотел скрыться, замкнуться от мира. Но не мог — из-за Джека. И ради Джека он все эти три года поддерживал близкие отношения с ее семьей, хотя общество ее родных только обостряло его горе, не давая оставить прошлое позади. Но он и не надеялся оставить прошлое позади — по крайней мере до тех пор, пока не найдет в себе силы покончить с тем, что так его мучает.
* * *
— Пап, значит, мы точно должны поехать?
— Да, — Дэрмид перевел взгляд на сад возле дома. Сад Элис, за которым она когда-то так нежно ухаживала, теперь пребывал в плачевном запустении. Как и сам Дэрмид. — Мне надо кое о чем поговорить с дядей Джорданом.
— А ты не можешь поговорить с ним по телефону?
Дэрмид посмотрел на пастбища за садом — семьдесят с лишним акров земли, — дом его лам альпак.
— Нет, это слишком важно. Тут надо смотреть друг другу в глаза.
— Ты так говоришь, точно это вопрос жизни и смерти.
Но тут же Джек потерял интерес к разговору: в дверях большого хлева он увидел высокого худого человека.
— Это Артур! Я оденусь и помогу ему убирать стойла.
Джек убежал. Но слова мальчика звучали в голове Дэрмида, словно аккомпанемент охватившему его отчаянию. Мог ли знать его маленький сынишка, как точно он описал эту ситуацию. Речь действительно идет о жизни и смерти.
И решение, которое ему предстояло теперь принять — причина мучивших его долгие месяцы ночных кошмаров, — было самым жестоким из тех, на которые только могла судьба толкнуть человека.
— Лейси, слава богу, ты здесь!
Лейси Максвелл, уже успевшая выключить мотор своей серебристой машины с откидным верхом и вынуть ключ из зажигания, вопросительно смотрела на Фелисити, жену своего брата, которая бежала к ней от парадного крыльца Дирхевена.
Фелисити, задыхаясь, остановилась в тот момент, когда Лейси готовилась убрать ключи в серую кожаную сумку.
— Не прячь ключи, Лейси!
— Почему? — Тонкие пальцы Лейси с ярко-красными ногтями сжимали сумку.
— Хочу попросить тебя об одолжении. Дэрмид позвонил. Паром оказался перегружен, и им пришлось оставить машину на стоянке в порту. Джордан хотел их встретить у гавани в Хорсшу-Бей, но ему пришлось задержаться в офисе, в его агентстве недвижимости сейчас самая горячая пора, и…
— И ты хочешь предложить эту честь мне?
— Ты их встретишь, Лейси? Я бы сама поехала, но мне нужно кормить малышку…
— Не оправдывайся. С удовольствием приму на себя этот труд.
— Ты ангел! — Фелисити отбросила со лба прядь золотистых волос и посмотрела на часы. — Если ты поедешь прямо сейчас, окажешься у гавани как раз к приходу парома.
Лейси снова вставила ключ в зажигание.
— Даже забавно. Его милость будет мне обязан, и ему это наверняка не понравится!
— Лейси…
— Да? — Девушка лукаво улыбнулась.
— Не будь с ним слишком сурова, ладно?
— Приложу максимум усилий. Но он в самом деле будит во мне все самые зверские чувства. Я всегда так реагирую на мужской шовинизм, а Дэрмид — самый злостный протагонист мужского шовинизма, какого я когда-либо встречала.
![Летняя рапсодия [Сборник]](/storage/book-covers/f3/f3fc9bc22b835665f45656ba34c4c83479102af9.jpg)
