– Ваша фамилия Ставинский? Роман Ставинский?
– Да.
– Вы получили американское гражданство?
– Да. Два месяца назад.
– Но вы тоскуете по России?
Ставинский посмотрел им в глаза. И усмехнулся. В конце концов, ему уже наплевать, что о нем думают в CIA1. Решительно наплевать. Он живет в этой дыре уже четыре года, и кому какое дело, о чем он тут тоскует. Он уже американец, полноправный американец, и плевать ему на CIA.
– Да, я тоскую по России, – сказал он с вызовом. – Ну и что?
– Вы хотите туда вернуться?
– Нет.
– Почему?
– Там меня прямо с аэродрома увезут в тюрьму.
– За что?
– За те интервью о Советах, которые я дал вашим радиостанциям сразу, как приехал в Америку.
– Но потом вы все же обращались в советское посольство, чтобы вам разрешили вернуться.
– Тогда я был моложе. Я бы отсидел пять лет и сейчас уже вышел. Что вы от меня хотите?
– Ничего особенного. Маленькую услугу. Если вам не нравится Америка…
– Разве я сказал, что мне не нравится Америка?
– Ну, если вы тоскуете по России…
– Это еще не значит, что мне не нравится Америка. Это замечательная страна, и я здесь ненавижу только одного человека.
– Нашего президента? За то, что ухудшает отношения с русскими?
– Нет. Самого себя. Я ненавижу себя в этой стране. Но к CIA это не имеет отношения. Зачем вы пришли?
– Помочь вам вернуться в Россию.
Он посмотрел на них удивленно.
– Нам нужно вывезти оттуда одного человека, – сказал один из них. – Вы полетите туда и… останетесь. А он по вашим документам прилетит сюда. Вот и все. Конечно, мы дадим вам советские документы на другую фамилию для жизни в России и деньги…
Ставинский распечатал пачку «Мальборо», выбил сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Он ждал их шесть лет, этих джиннов, и вот они пришли. Не с неба, не из бутылки, а из CIA. Он затянулся еще раз. Хорошо же он выглядит в их глазах – небритый, в грязном свитере, мешки под глазами…
– Почему вы выбрали меня?
– Потому что вы похожи на того человека. Или он – на вас. Может быть, не в точности, но мы сделаем из вас двойников, это уже не проблема. Главное – форма черепа, цвет глаз и еще кой-какие детали. Смотрите. – И второй положил перед Ставинским веер фотографий. На первых – он, Роман Ставинский, в фас и полупрофиль (Ставинский узнал те свои фотографии, которые он сделал для получения американского гражданства три месяца назад), а на следующих, подрисованных, – вроде бы тоже он, но чуть-чуть другой – чуть курносей, коротко стрижен, и уши вроде другие. – Видите? Вас можно чуть переделать, и будет другое лицо. Такое или такое. Вы даже станете чуть моложе, хотите?
– А кто он – этот ваш? – спросил Ставинский. – Какая-то важная персона? Шпион? Или диссидент?
– Мы же еще не договорились, – ответил первый. – И пока вам этого знать не нужно. Ну? Так что вы думаете?
Ставинский откинулся в кресле и посмотрел на обоих. Они неплохо говорят по-русски, эти сукины дети. Наверно, были в России, и не раз. Он спросил:
– А если в Москве я тут же пойду в КГБ и стукну про это дело?
– Вряд ли. У вас тут остается дочь.
– Ну, она американка и не отвечает за отца. И выходит замуж за американца. Что вы ей можете сделать?
– Н-да… – сказал один из них. – С таким настроением вам действительно лучше не ехать. У нас есть другие кандидаты. – И он сделал движение, чтобы встать.
Ставинский усмехнулся:
– Подождите. Разве у меня тоже есть двойники?
– Не то чтобы двойники… Просто подогнать копии под оригинал можно с разных сторон, как вы понимаете. Мы просмотрели в архиве ФБР шесть тысяч русских эмигрантов вашего возраста и выбрали троих. Если вы откажетесь, у нас в запасе есть еще двое.
– Не стоит меня шантажировать. – Ставинский криво усмехнулся. – Значит, если я соглашусь – я должен там остаться. А если я захочу вернуться?
Они развели руками:
– Зачем? Когда вы обращались в советское посольство, вы же просились к ним навсегда. Даже готовы были отсидеть в тюрьме, чтобы жить в вашей любимой России. А мы вам предлагаем без всякой тюрьмы. Дорога за наш счет, настоящий советский паспорт и все другие документы. Конечно, вы уже будете там не Ставинским, а… каким-нибудь Ивановым или Егоровым – как захотите. Найдете работу, устроитесь. Зубные техники везде живут неплохо, не так ли? – Один из них встал. – А что касается предательства, то… у нас тоже есть свои люди в Советском Союзе. Предателя найдут. Но мы вам предлагаем честную сделку… Подумайте до среды. Вот наш телефон. Если вы не позвоните до среды, значит вы не согласны. И тогда забудьте об этом разговоре. Всего хорошего.
